Феминитивы в молодёжных русскоязычных СМИ / Feminitives in the youth Russian-language media

Язык – форма отражения действительности в сознании человека. Пронизывая все сферы человеческой жизни, он не только влияет на познание, но и принимает участие в формировании системы ценностей каждой личности. Одними из его наиболее важных качеств являются, с одной стороны, изменчивость и динамичность, с другой стороны, – стабильность. Трансформации, которые в нём происходят, чаще всего обусловлены рядом различных факторов, лингвистических и экстралингвистических. Их совокупность способствует как исчезновению каких-либо норм языка, так и появлению нововведений, которые отражают изменения во внешней, внеязыковой, действительности. Одной из наиболее динамичных категорий языка, к которой в последние годы неоднократно обращаются русисты, являются номинации, связанные с наименованием лиц женского пола. Такая группа слов носит название «феминитивы» или «феминативы» (от лат. femina – женщина) – это существительные женского рода, альтернативные номинациям мужского рода, которые обозначают женщин по какому-либо роду их деятельности, отражают определённые взгляды и мнения, характеризуют с точки зрения различных физиологических и психологических особенностей.

Вопрос о феминитивах, будучи частью гендерной проблемы, достаточно остро стоящей в современном обществе, связан с феминистским движением, ролью женщины в социуме, а также различиями в речи женщин и мужчин [Василенко, 2018: 74-78]. Исходя из этого, Н. Д. Стрельникова предлагает говорить о социолингвистическом, а также одновременно с этим и строго лингвистическом аспектах проблемы, поскольку затрагивается базовая грамматическая категория русского языка, которая служит одним из важнейших признаков имени существительного, – категория рода [Стрельникова, 2019: 295]. Вместе с тем, по мнению В. В. Беркутовой, феминитивы – это языковое явление, которое затрагивает идеологические основания языка и общества, обнажая изнанку «гендерного» порядка, а также тесную взаимосвязь языка, культуры и общественного мышления [Беркутова, 2019: 25]. По этому же вопросу Ю. Г. Ткаченко пишет, что язык, участвуя в познавательной деятельности человека и оказывая на него влияние, способствует конструированию и укреплению так называемой гендерной социальной доксы (общепринятого мнения), которая принуждает мужчин и женщин выражать свой биологический пол строго в тех рамках, которые обозначены национальной культурой данного социума [Ткаченко, 2016]. Поэтому, по её словам, языковая картина мира выступает в качестве «матрицы смыслов», которые несут в себе способ мировидения народа и передаются из поколения в поколение, а язык заключает «в рамки» реальную действительность, обусловливая её отражение в человеческом сознании.

По мнению ряда исследователей, а также сторонников феминизма, русский язык (как исторически и многие другие языки мира) патриархален и ассиметричен, в частности, стоит говорить о его андроцентричности. Андроцентризм понимается как взгляд на мир с позиции мужских нормативных представлений и социальных моделей поведения. По словам А. С. Романова, в рамках данной концепции мужская норма рассматривается как универсальная объективность, в то время как женская репрезентируется в качестве отклонения от нормы [Романов, 2015]. Отсюда следует, что и языковая картина мира фиксирует и воспроизводит мир с мужской точки зрения, а основные слова, характеризующие человека с позиции социального статуса, представлены только в мужском, считающемся сегодня нейтральным, роде: профессия, род деятельности, должность и т.д. Ю. Г. Ткаченко и Е. В. Дзюба также отмечают, что и представления о женственности-неженственности, которые выражаются в культуре народа через язык, являются производными мужского взгляда на идеалы физических, психологических и нравственных характеристик женщины, сформировавшихся с целью выделения и подчеркивания традиционных стереотипов о мужских качествах [Ткаченко, Дзюба, 2017]. Таким образом, феминитив, как лингвистическое понятие, тесно связан с социальными аспектами своего развития и функционирования в современных языках. Именно такая особенность феминитива объясняет причины динамичного возникновения этих лексических единиц в современном русском языке как за счет появления новых лексем и неодеривации, так и за счет динамических процессов в сфере их семантики [Лаппо, 2020: 65].

Вместе с тем, стоит понимать, что процессы возникновения и распространения феминитивной лексики в русском языке историчны, поскольку различные коррелятивные пары женского рода актуализировались на протяжение длительного временного периода. Сегодня областью возникновения и сферой реализации таких слов становится интернет, выступая в качестве основной коммуникативной среды. По мнению исследователей, раньше языковые инициативы, реализуемые в интернете, носили характер языковой игры, однако теперь они могут выступать в качестве механизма общественных изменений, в частности, например, в качестве метода борьбы за гендерное равноправие [Гузаерова, Косова, 2017]. Для современного русскоязычного медиапространства характерны две тенденции феминизации личных имен: во-первых, актуализация существующих наименований лиц женского пола, во-вторых, активизация словообразовательных моделей, по которым происходит образование новых пар слов, например: автор – авторка, психолог – психологиня, политик – политикесса (политологиня), доктор – докторка (докториня, докторесса), профессор – профессорка, человек – человекиня и др. Деривационные модели, согласно которым и появляются новые лексические единицы, довольно разнообразны: женские корреляты образуются с помощью аффиксального способа, аналитической модели, а также субстантивации.

Аффиксальный метод деривации основан на присоединении суффикса к мотивирующему слову мужского рода. Все «женские» суффиксы можно разделить на две группы: продуктивные, т.е. активно использующиеся на данном этапе развития языка, и непродуктивные [Диденко, 2018: 205-207]. А. В. Кобяков также отмечает, что современные исследователи (И. В. Фуфаева, В. В. Беркутова и др.) дифференцируют их, частично опираясь на ту классификацию, которую создали составители «Грамматики русского языка» под редакцией В. В. Виноградова [Кобяков, 2021]. К наиболее продуктивным относят суффиксы «-к(а)», «-иц(а)», «-ниц(а)», «-щиц(а)»/«-чица(а)», «-ин(я)». Непродуктивными считаются «-ис(а)», «-есс(а)», «-их(а)», «-ш(а)», «-j(а)», «-иц(а)» при образовании от названий лиц мужского пола на «-ец» и некоторые другие. Однако стоит понимать, что сложившаяся таким образом ситуация сегодня не исключает возможности их употребления для образования феминитивов вообще. И. В. Фуфаева отмечает, например, возникновение тенденции употребления суффикса «-есс(а)». Лингвист указывает на его однозначность, отсутствие «других ролей, кроме как образовывать феминитивы, и в силу этого он не имеет никаких отрицательных коннотаций» [Фуфаева, 2022: 100]. Новые слова возникают в той области, в которой существует потребность в их употреблении, поэтому различные словообразовательные типа могут как активизироваться, так и становиться непродуктивными.

Аналитический вариант деривации, строящийся на сложении двух основ (например: интернет-подруга, женщина-президент, бизнесвумен и др.), и метод субстантивации, согласно которому лексические единицы других частей речи (в частности, прилагательных и причастий) переходят в разряд существительных (например: ученая, уполномоченная, горничная и др.), применяются для образования номинативов женского пола в том случае, когда создание существительного невозможно суффиксально, а также, как отмечает А. В. Кобяков, «противоречит литературной норме и устоявшейся речевой привычке» [Кобяков, 2020: 63]. В одной из своих работ он также обращает внимание на ту особенность аналитической модели образования феминитива, согласно которой одна из основ неологизма лишена категоризирующего значения, выражая лишь его лексический смысл, а грамматические характеристики (род и число) присущи второму компоненту (бизнес-леди, женщина-врач и др.). Исследователь приходит к выводу об образовании аналитических феминитивов «путем сложения основ с подчинительным (неравноправным) соотношением» [Кобяков, 2020]. Он указывает и на те слова (в т.ч. заимствованные), которые выступают в качестве показателя «женскости» в подобных лексемах: женщина, девушка, леди, вумен, гёрл [Там же]. На структуру феминитивов, образованных аналитическим методом, т.е. сложных феминитивов, обращает внимание и З. И. Минеева. Она пишет о том, что такие дериваты представляют собой «двухкомпонентные образования, части которых объединяются без интерфиксов и с интерфиксами -о- и -е-» [Минеева, 2020: 115]. Минеева выделяет несколько групп таких феминитивов, опираясь на характер мотивирующих слов, от которых они были образованы: конструкции с гендерным и профессиональным компонентами (например: женщина-президент, девушка-режиссёр), лексемы, образованные сложением части и целого слова (например: сурмама), композиты, включающие существительное и аффиксоид (например: интердевушка [Там же]).

Использование неологизмов-феминитивов, связанное с феминистским течением и борьбой за женские права (право на равную с мужчинами заработную плату, возможность занимать высокие посты, контроль деторождения, владение недвижимостью и т.п.) популяризируется и за счёт требований активистов, которые утверждают, что активное употребление феминитивов в речи свидетельствует о репрезентации и видимости женщин в общественном пространстве, демонстрации их вклада в науку, культуру, политику, искусство и другие сферы. Вовлечённость женщин в различные преобразования (общественные или политические) ведёт, как отмечает В. В. Смеюха, к изменению общественных взглядов на них как на отдельную группу, к формированию актуального женского образа и концепции женского поведения, которые включают в себя набор определённых функций. Совокупность этих свойств актуализирует «лексические формы и средства обозначения феминной категории» [Смеюха, 2012: 234]. Так или иначе, считается, что разнообразие номинаций (т.н. номинативная плотность) отражает внимание социума к какому-либо предмету, его коммуникативную значимость для обыденного сознания, и, если языковых обозначений много, следовательно, описываемый объект востребован, интересует людей, обсуждаем в процессе коммуникации [Морозова, 2011]. Феминитив выступает инструментом и маркером гендерной дифференциации и репрезентации женщин как отдельной референтной группы в условиях окружающей информационной и социокультурной среды. Необходимость чёткого позиционирования мужчин и женщин в схожих ролях связана с правом каждого человека сохранять свою идентичность и собственное «Я» в рамках любой универсальной деятельности.

Ещё одной из причин активизации феминитивной лексики внутри феминистского движения является борьба с сексизмом и дискриминацией женщин, преодоление внешней и внутренней мизогинии (неприязни, предубеждения по отношению к девушкам), комплекс которой сложился у русских женщин «исторически», в результате чего собственный пол воспринимается «не слишком умным и способным на что-либо, кроме как украсить себя и обслуживать другой пол» [Ткаченко, 2018: 230]. Данная категория связана со стилистической окрашенностью женских коррелятов, в русскоязычном информационном пространстве в большинстве своём имеющую негативную, ироничную, насмешливую, фамильярную или пренебрежительную коннотацию. О подобной дискредитации человека в языке Е. И. Горошко пишет, что «общество корректирует языковое сознание человека, дифференцируя в языке и менталитете социальную природу и положение полов, предписывая человеку устремления и модели поведения, о которых первоначально он может и не подозревать. Но когда коллективное языковое сознание представляет женщину полом слабым, а мужчину сильным, то это, несомненно, может повлиять и на поведение отдельного человека» [Горошко, 2001: 525]. Вместе с тем совокупность знаний и представлений (как положительных, так и негативных), которая закрепляется в языке, в последствии превращается в стереотипы (культурные, гендерные), которые Ю. Г. Ткаченко определяет как установки, которые формируются в процессе «наивного», ненаучного познания мира [Ткаченко, 2017: 1046-150]. Сегодня, отмечают исследователи, актуальной до сих пор является интерпретация образа женщины через «выполнение стереотипных ролей – жены, матери, домашней хозяйки» [Дзюба, 2020: 76], а категория женскости воспринимается через материнское начало при «отсутствии индивидуально-личностного» [Воронина, 2018: 175].

Современные феминистки, представители феминистской лингвистики, а также прочие сторонники феминизации языка ставят совей целью «устранение ущербности представления образа женщины в языке и сексистских асимметрий, существующих в языке и речи» [Горошко, 2001: 514]. Устранение сексизма в языке – одно из важнейших средств ликвидации неравенства между мужчинами и женщинами, а также преодоления дискриминации в отношении последних, поскольку язык играет основополагающую роль в формировании сознания и системы ценности каждого индивида. Именно поэтому звучат предложения по расширению лексики за счет единиц, описывающих познание действительности женщиной. Обобщая, усилия, предпринятые представителями феминистской критики языка по вопросам его преобразования, делятся по двум направлениям: замена сексистских слов и понятий гендерно нейтральными, а также создание позитивного имиджа восприятия женщины и женственности в языке [Горошко, 2001: 519]. 

Опираясь на описанный материал, можно выделить несколько основных функций, которые феминитив выполняет или должен выполнять в перспективе на его дальнейшее более активное употребление в русском языке в качестве рычага давления на общественную повестку:

1. информационная функция – сообщение о гендерной принадлежности индивида;
2. репрезентативная функция – обозначение и подчёркивание гендера для идентификации половой принадлежности индивида в рамках участия в каком-либо процессе деятельности;
3. экспрессивно-оценочная функция – выражение стилистической окраски феминитивов, отражающейся на восприятии индивида, к которому их применяют;
4. характерологическая функция – отражение социальной или психологической принадлежности индивида к той или иной группе;
5. контактоустанавливающая функция – способ коммуникации с женщинами, представительницами различных общественных движений, феминистских течений и т.п.

Для выявления особенностей употребления и функционирования феминитивной лексики в молодёжных русскоязычных СМИ мы выбрали четыре интернет-издания. Мы остановились на онлайн-журналах двух категорий: гендерно-ориентированных (то есть тех медиа, чьей целевой аудиторией являются именно женщины) и так называемого «общего» типа (то есть тех, чьи материалы рассчитаны на широкий круг читателей, включающий как женщин, так и мужчин). К первым относятся Burning Hut («Горящая изба») и Wonderzine. Ко вторым – The Blueprint и «НОЖ». Самые ранние материалы, рассмотренные нами в рамках исследования, относятся к 2017 году, а самые поздние – к 2023 году.

Перед началом работы мы также определили группу из 10 слов-феминитивов, по которым осуществлялся поиск среди публикаций. Первоначальный вариант списка насчитывал около 30 номинаций (и мог бы быть расширен), однако в таком случае проверка употребления каждой номинации привела бы к значительному увеличению объёма исследования, а в случае сокращения иллюстративной части и комментирования различных аспектов функционирования феминитивов в пользу большего количества лексем – к обеднению аналитической составляющей. Поэтому из первоначального списка произвольным образом были отобраны десять лексем, часть которых проверялась также и по вариантам, употребляемым в сетевом общении. В словарную группу вошли следующие лексемы: авторка (авторша), адвокатка (адвокатесса), блогерка (блогерша), директорка (директорша, директриса), докторка (докторша, докторица, докторесса, докториня), инфлюенсерка (инфлюенсерша), лекторка (лекторша, лекториня, лекторесса, женщина-лектор), музыкантка (музыкантша), психологиня, мастерица (мастерка). Примеры употребления данных феминитивов были отобраны методом сплошной выборки. В группу вошли неологизмы, а также те феминитивы, которые с точки зрения истории русского языка ими не являются, однако, не будучи частью активного словаря, вновь актуализируются и популяризируются. Кроме того, каждая из выбранных нами лексических единиц не является устоявшейся нормой, а потому предполагает возможность рассмотрения вариативности употребления того или иного наименования. Данный список применителен по отношению ко всем рассматриваемым нами изданиям.

Мы сделали поисковые запросы по каждой отобранной номинации и получили определённые количественные результаты по всем медиа. Для обобщения этих данных была составлена сводная таблица, отражающая информацию по каждому СМИ:

Самая высокая частотность употребления феминитивов оказалась у гендерно-ориентированного онлайн-журнала Wonderzine. Одной из ключевых тем повестки является феминизм, а употребление феминитивов предусматривается политикой медиа. В Wonderzine прослеживается тенденция к вариативности в употреблении именно феминитивов, однако допускается употребление лексем мужского рода в качестве «нейтральных» по отношению к обоим полам.

Интернет-издание Burning Hut, чьей целевой аудиторией также являются женщины, расположилось на втором месте по частоте использования данной лексики. Авторы издания активно употребляют неологизмы, а также те номинации, которые уже обладают статусом общепризнанных коррелятов. Журналисты также обращаются к использованию феминитивов, функционирующих в разговорной речи для того, чтобы вновь актуализировать их употребление. Вместе с тем журналисты «Горящей избы» употребляют и т.н. «нейтральную» лексику мужского рода для наименования женщин, а в некоторых случаях используют только её (например, ни в одном из текстов издания не были употреблены феминитивы к слову «лектор»).

Гораздо реже анализируемые лексемы встретились нам в материалах «НОЖа», однако наименее часто к употреблению отобранных нами феминитивов прибегают авторы онлайн-издания The Blueprint. Вместе с тем их использование вообще, а также отдельных коррелятов в частности видится нам не политикой данных журналов, а личной инициативой их авторов. Кроме того, в значительной части материалов для наименования женщин прибегают и к коррелятам мужского рода в качестве нейтральных. Исходя из этого, можно сделать вывод о том, что The Blueprint и «НОЖ» позволяют своим сотрудникам самостоятельно выбирать номинации для обозначения женщин.

Феминитив-неологизм «авторка» встретился нам в материалах всех рассмотренных изданий, эта номинация является самой часто употребляемой из всех отобранных. Она выполняет информационную и репрезентативную функции, обладая при этом потенциалом для реализации характерологической функции будучи преобразованной в сложный феминитив, например «авторка-героиня»: «В общем, о том моменте, когда все эти истории сойдутся, и авторка-героиня получит право на свою сексуальность, свои раны, свою страну, свою историю, свой язык» (The Blueprint. 16.04.2021). В зависимости от контекста слово используется в качестве синонима для общепризнанных феминитивов «писательница», «создательница», «основательница», «учредительница» и т.д. Синонимичный феминитив «авторша» единожды встретился в каждом из медиа, исключение составляет The Blueprint, в котором данная лексема нами обнаружена не была. Несмотря на наличие обладающего определённой стилистической сниженностью суффикса, лексема реализует либо информационную и репрезентативную функции, либо не реализует ни одну из функций вовсе. Таким образом, журналисты всех выбранных медиа стремятся избегать тех форм феминитивов-неологизмов, которые могут вызвать неоднозначные или негативные реакции у аудитории, отдавая предпочтение «авторке» или другой, более нейтральной лексике, в том числе корреляту мужского рода.

Примеры употребления феминитива «адвокатесса» были обнаружены в каждом интернет-издании. Лексема реализует информационную, репрезентативную и характерологическую функции. В The Blueprint и Burning Hut «адвокатесса» также выполняет и экспрессивно-оценочную функцию, обладая отрицательной или иронической коннотацией. Тем не менее, несмотря на попытку актуализировать данный феминитив, журналисты интернет-изданий по-прежнему отдают предпочтение мужскому корреляту «адвокат» в качестве нейтрального наименования.  Вместе с тем Wonderzine допускает несколько большую вариативность феминитивной лексики, поскольку в ряде материалов задействован неологизм «адвокатка».

«Блогерка» встречается в материалах каждого из рассмотренных медиа. Основными функциями, которые присущи данному феминитиву в текстах, являются информационная и репрезентативная. Характерологическая функция выполняется в случае преобразования феминитива в сложное слово, имеющее пояснительный компонент, например: «фемблогерка», «видеоблогерка», «YouTube-блогерка» и др. Синоним «блогерша», который, пусть и с гораздо меньшей частотностью, также употреблён в материалах каждого из изданий и обладает таким же функциональным разнообразием. В примере реализации экспрессивно-оценочной функции, данная лексема обладает отрицательной коннотацией. Однако, обращая внимание на количественную разницу случаев употребления этих феминитивов, мы пришли к выводу о том, что гендерно-ориентированные издания (Burning Hut, Wonderzine) отдают предпочтение неологизму «блогерка», а общие (The Blueprint, «НОЖ») – корреляту мужского рода «блогер».

Неологизм «директорка», примеры употребления которого нам встретились в каждом онлайн-издании, постепенно актуализируется для обозначения женщин, которые занимают руководящие посты в каких-либо организациях. Помимо информационной и репрезентативной функции, феминитив, преобразовываясь в сложный композит (например: «арт-диреторка», «бренд-директорка»), способен реализовать и характерологическую функцию. Наиболее часто лексема употреблена в Wonderzine, журналисты других медиа отдают предпочтение терминам «директор» или «руководительница». Феминитив «директриса» актуализируется в качестве наименования для обозначения должности главы учебного заведения. Принимая во внимание факт отсутствия примеров реализации этой лексемой экспрессивно-оценочной функции, мы пришли к выводу о том, что со временем сферой функционирования этой номинации может стать не только разговорная речь, но и публицистический текст, к этому стремятся авторы каждого рассмотренного журнала.

Феминитив «докторка» используется авторами трёх изданий (Burning Hut, Wonderzine, «НОЖ») для обозначения женщин, обладающих учёной степенью (докторка психологических / биологических наук / философии). В данном значении неологизм способен реализовать 3 функции: информационную, репрезентативную и характерологическую. Для обозначения женщин как медицинских работников журналисты всех четырёх медиа по-прежнему предпочитают использовать более нейтральную лексику, например: «врач», «женщина-врач», «медицинский работник» и др. Например, в Burning Hut мы нашли лишь один пример номинации «докторка»: «Однажды докторка больно использовала инструменты, я вскрикнула» (24.11.2020). Таким образом, можно проследить тенденцию актуализации этого неологизма лишь в одном значении.

«Инфлюенсерка», как и коррелят мужского рода «инфлюенсер» – неологизм, который вошёл в употребление сравнительно недавно. Именно поэтому феминитив «приживается» в лексике СМИ довольно легко – примеры его употребления есть в материалах каждого рассмотренного медиа. Номинация способна реализовать информационную, репрезентативную и характерологическую функции. Вместе с тем, по отношению к женщинам также употребляются и корреляты мужского рода, однако мы связываем это с необходимостью синонимии в тексте, дабы избежать повторов.

Употребление номинаций женского рода к термину «лектор» носит единичный характер в онлайн-издании Wonderzine и в журнале «НОЖ», реализуются две основные функции – информационная и репрезентативная. В значительной части материалов для наименования женщин используется нейтральное «лектор». Таким образом, ни в одном медиа (даже гендерно-ориентированном) не является актуализированным ни ранее существовавший коррелят «лектриса», ни один из неологизмов.

Феминитив «музыкантка» используется в материалах трёх изданий (исключением стал журнал «НОЖ») и во всех случаях реализует информационную и репрезентативную функцию. Несмотря на то, что количество статей, в которых эта лексема использована, достаточно невелико, феминитив, не являющийся частью активного словаря, постепенно актуализируется. Тем не менее гораздо чаще авторы изданий (в частности, The Blueprint и «НОЖ») прибегают к использованию общепризнанных феминитивов, например: «певица», «исполнительница», «артистка» и т.д.

Неологизм «психологиня», несмотря на активные дискуссии вокруг уместности его употребления, встретился нам в каждом онлайн-изданий. Он выполняет информационную и репрезентативную функцию, а становясь частью сложной лексемы или словосочетания, способен реализовывать и характерологическую функцию, например: «нейропсихологиня», «спортивная психологиня». Однако стоит отметить и то, что в значительной части материалов для наименований женщин-психологов по-прежнему употребляется коррелят мужского рода «психолог». В частности, например в The Blueprint (1 материал с неологизмом) феминитив употребил не журналист медиа, а писательница Наталия Осояну, чей рассказ «Билет» был опубликован на сайте: «Вера бросает на нее косой взгляд: кажется, пожилая психологиня под словом “это” имеет в виду билет, лежащий на коленях» (07.01.2023). Интересно, что феминитив «психологиня» используется в отношении подчёркнуто немолодой женщины, что показывает его общеупотребительность, не связанную с возрастными характеристиками личности (т.е. феминитив не предназначен для обозначения только современных молодых женщин), а издание транслирует это слово читателям посредством публикации рассказа. Данный пример можно сравнить с аналогичным употреблением феминитива «блогерка»: «Девяностолетняя блогерка с почти 4-мя миллионами подписчиков представила коллекцию косметики вместе с INC.redible Cosmetics» (The Blueprint).

Примеры употребления феминитива «мастерица» встретились нам в каждом рассмотренном медиа. Основные выполняемые функции – информационная и репрезентативная, однако у лексемы также имеется потенциал для реализации экспрессивно-оценочной. Характерологическая функция может быть реализована в случае преобразования феминитива в сложный композит с пояснительным элементом, например: «тату-мастерица». Ни в одном из рассмотренных нами изданий лексема «мастерка» не была употреблена в качестве феминитива, синонима к «мастерице», а потому, несмотря на существующие дискуссии пользователей интернета, можно говорить об актуализации первого коррелята, а также о неприятии профессионалами, работающими в СМИ, второго.

Таким образом, становится очевидным факт употребления феминитивов, в том числе феминитивов-неологизмов, разными типами молодёжных изданий: и в гендерно-ориентированными, и в общими. Разумеется, вариативность дериватов, употребляемых в таких медиа как Burning Hut и Wonderzine, гораздо шире, чем в The Blueprint и в «НОЖе», однако различная частотность обусловливается фактором аудитории и политикой издания. Отметим, что встречаются случаи, когда феминитив используются в сочетании с номинациями общего рода: «Несколько публичных личностей выступили с заявлением, что не поддерживают слова Регины. Среди них редактор Vogue Екатерина Фёдорова, певицы Анна Седокова и Юля Паршута, блогерка Александра Митрошина, стилист Лина Дембикова» (Burning Hut. 16.11.2021) – в данной цитате присутствуют феминитивы «певицы» и «блогерка», но на расстоянии буквально нескольких слов употреблены традиционные номинации «редактор» и «стилист», а не «редакторка» и «стилистка». Однако в некоторых текстах есть и использование только феминитивов, особенно в издании Wonderzine: «Мария Чеснокова: секс-блогерка, организаторка чувственных вечеринок» (Wonderzine. 06.05.2023); «Докторка Малалай Рахим стала директоркой специализированного родильного дома в Кабуле» (Wonderzine. 02.02.2022).

Феминитивы в медийной речи многофункциональны. Базовый комплекс функций, которые они способны выполнять в медиатексте, включает информационную и репрезентативную функции. Реже реализуется характерологическая функция, практически не выполняется экспрессивно-оценочная. Это свидетельствует о том, что уровень недоверия, пренебрежения и неприятия по отношению к подобным лексемам постепенно снижается. Принимая во внимание факт того, что примеров реализации контактоустанавливающей функции ни в одном рассмотренном медиа нами обнаружено не было, мы также пришли к выводу о том, что контактоустанавливающая функция может быть реализована только в процессе речи: устной или разговорной письменной, однако в рамках определённых жанров, которые не встретились нам ни в одном СМИ, или же, намного более активно, в пространстве социальных сетей.

Исходя из всего вышеперечисленного, можно говорить о постепенно возрастающей частотности употребления разнообразной феминитивной лексики в молодёжных изданиях, в том числе в тех медиа, чьё целевой аудиторией являются не только женщины, но и мужчины. Однако в сетевом общении вариативность используемых феминитивов по-прежнему значительно больше.