Медиаагрессия и её воздействие на аудиторию / Media violance and how it`s impact on audience

ВВЕДЕНИЕ 

СМИ, как институт массовой коммуникации, несет несколько основных функций, которые, как выведены исходя из потребностей общества, так и опираясь на интересы конкретного члена общества. На данный момент внимание исследователей пристально обращено на влияние контента различных СМИ на аудиторию, формирование восприятия отдельных индивидов.  Учеными доказано, что одной из притягательных для человека вещей является насилие, потому аудитория интересуется «плохими» новостями, смотрит криминальные сводки. Но медианасилие все еще остается одним из камней преткновения в современном дискурсе.

Актуальность темы определяется пристальным вниманием научного сообщества к проблеме медиаагрессии, ее контроля, а также изучению ее воздействия на аудиторию с помощью различных механизмов.

Прибегая к комплексному подходу – изучение рисков негативного влияния подобного контента, как с точки зрения биологии, так и психологии, — в данной статье рассмотрены разные точки зрения на существование медиаагрессии в современных медиа.

Цель исследования – выяснить какое воздействие оказывает медианасилие на формирование личности и восприятие.

Для достижения поставленной цели необходимо выполнить следующие задачи:

• Выяснить, как работает человеческое восприятие
• Определить способы воздействия СМИ на аудиторию
• Определить зависимость агрессивного поведения индивида от потребления им медианасилия
• Выяснить, как биологически обосновывается проявление агрессивного поведения
• Проанализировать преценденты крайней жестокости и выявить её истоки

Объект исследования – основы формирования поведения личности при воздействии на него медиаагрессии. Предмет – медианасилие и агрессивное поведение.

Материалом исследования послужили видеоролики, размещенные на платформе «YouTube», в которых так или иначе изображается насилие, упоминаются акты жестокости или же сообщается о случаях агрессии. Все видеоматериалы опубликованы в период с 2020 г. по 2021 г. Также были проанализированы новости, опубликованные СМИ в тот же период.

Теоретической базой исследования послужили научные труды Хилько Н. Ф., Гибсон Дж., Велев В., Мишина М. М., Марзан М. А., и прочие работы по психологии, психиатрии, психологии журналистики, генетике, а также англоязычные источники, посвященные данной теме.

ГЛАВА 1. МЕДИААГРЕССИЯ И ДЕВИАНТНОЕ ПОВЕДЕНИЕ

1.1 ТЕОРИЯ ВОСПРИЯТИЯ И МЕДИААГРЕССИЯ

Мозг человека, окруженного самыми разными гаджетами, обрабатывает гигантское количество информации в день, притом её можно разделить на две условные категории – полезная и бесполезная. То есть та, которая может быть использована человеком для извлечения собственной выгоды, и та, которая не несет никакой ценности, однако, это довольно субъективная вещь. Так, для студента-медика информация из его учебных пособий будет крайне важна, а вот для геолога – уже не очень. Однако, любая получаемая нами информация (из книг, интернета, телевизора, радио и так далее) помогает нам составить картину, так называемого «воспринимаемого мира» [9].

В «Новой философской энциклопедии» восприятие определяется как чувственное познание (субъективно представляющееся непосредственным) предметов (физических вещей, живых существ, людей) и объективных ситуаций (взаимоотношения предметов, движений, событий). Впервые само явление стало изучаться еще в XIX в. Именно тогда сформировался так называемый «структурированный подход», в основе которого лежала идея, что восприятие – соединение атомарных чувственных содержаний – ощущений, которая породила интерпретацию восприятия как целостного и структурного. В рамках этого подхода изучались структура и свойства психического образа, соотношение образа и объекта, структура отражающей системы.

В функциональном подходе преимущественно обращается внимание на активный характер восприятия, его генетическое становление, а также на непосредственный процесс формирования образа и психофизиологическую основу восприятия. Одним из основателей данного подхода является американский философ и психолог Уильям Джеймс. В своих трудах он писал, что сознание – динамическая, изменяющаяся сущность, имеющая не статичную структуру, а перманентно изменяющуюся субстанцию, поток. Согласно У. Джемсу, фокус (четкое впечатление) и периферия (нечеткое впечатление) постоянно сменяют друг друга, в зависимости от значимости объектов для актуального состояния человека, т.е. опираясь на приоритеты индивида в настоящем месте в настоящий момент. Таким образом, объект восприятия остается неизменным независимо от человека, однако меняется впечатление. Функциональный подход был реализован в когнитивной психологии, прежде всего, благодаря исследованиям У. Найссера и Дж. Брунера.

Дж. Брунер считал, что восприятие представляет собой процесс категоризации. Категория – набор определенных правил, с помощью которых те или иные явления действительности могут быть объединены в определенные группы, основываясь на отличительных признаках объектов. Таким образом, восприятие определяют прежде всего обобщенные готовые схемы, которые помогают индивиду определять в определенные категории те или иные объекты, явления действительности. Так появилась гипотеза перцептивной готовности, которая основывается на том, что восприятие зависит прежде всего от готовности перцептивных категорий. Если какая-либо из категорий не готова, то процесс затруднен, а соответственно это может привести к тому, что образ будет неверным, то есть иллюзорным. Также, согласно Брунеру, восприятие в процессе своего формирование проходит в четыре стадии:

1. Первичная категоризация.
2. Поиск признаков.
3. Подтверждающая проверка.
4. Завершение проверки.

    Американский психолог Ульрик Найссер в свою очередь рассматривает восприятие как цикличный непрерывный процесс, определяемый когнитивной схемой (предвосхищающей события, позволяющая человеку быть готовым к восприятию). Схема У. Найссера – это часть перцептивного цикла, модифицирующаяся опытом человека, специфичная по отношению к воспринимаемым объектам. Однако, оба исследователя поддерживают идею того, что восприятие – процесс непрерывного сбора информации, исследования мира.

         Но больше остальных исследователей, в рамках данного исследования, нас интересует экологическая оптика восприятия Джеймса Гибсона, американского психолога, основоположника экологического подхода к перцептивной активности. Согласно его исследованиям, зрительское восприятие обусловлено средой обитания конкретного человека.  Гибсон говорит о том, что субъект сначала воспринимает «картину» (сложный предмет, явление и т.д.) полностью, как бы «общий план», а уже потом – всё более мелкие детали. Этим, например, можно объяснить ситуацию, в которую попадал почти каждый человек – когда в ожидании нужной маршрутки, она мерещиться в каждом проезжающем автомобиле. А учитывая тот факт, что человек воспринимает прежде всего отраженные световые лучи, то можно сделать промежуточный вывод – по Гибсону, восприятие физического мира представляет собой извлечение информации из инвариантов светового потока. Гибсон также вводит собственное понятие – объемлющий оптический строй (структурированный свет, который охватывает любую точку в пространстве).

         Согласно Гибсону [9], окружающий мир отличается от мира физического. Окружающий мир не может существовать вне восприятия одушевленного существа, притом он зависит от непосредственного восприятия индивида. Иными словами, это та субъективная картина реальности, которая существует у индивида. А мир физический – существует независимо от субъекта, как данность, он всеобъемлющий в то время, как окружающий – не всегда объективен и тем более не представляет собой совокупность существующих объектов, явлений. В то же время, окружающий мир – «устойчив в одних объектах и изменчив в других[1]», а соответственно его элементы тоже.

         Первым психологом, чьи мысли о среде больше всего соответствуют современному восприятию этого термина стал Курт Левин. Его концепция заключалась в том, что поведение определяется особенностями личности и среды. Левин говорил о всей среде как таковой, а не об определенном факторе, который исследуют в идеальных воссозданных в лаборатории условиях[2]. На данный момент времени, когда СМИ плотно вошли в нашу жизнь, особенно с помощью доступности и популярности интернета, именно медиа довольно сильно формирует наше сознание, создавая новые перцептивные категории, в соответствии с которыми формируется восприятие индивида.

         Наиболее интересной частью воздействия СМИ на восприятие человека является такое явление, как медиаагрессия, иначе – медианасилие. Именно оно является одной из самых остро стоящих проблем нашей современности, а прежде всего, его воздействие на формирующуюся детскую и подростковую психику. И хотя существование бессознательного[3] на данный момент исследователями работы памяти не подтверждено в полной мере, было выявлено, что существует тип неосознанной памяти. Этот вид ученые обозначают имплицитной[4]. Она сохраняет определенные навыки физической активности, например такие как ходьба, а также эмоции и впечатления (иногда это становится причиной появления фобий). А соответственно, вовремя предотвращенное воздействие медианасилие – может быть залогом (при исключении других травмирующих событий в жизни индивидов) более ментально здорового поколения.

         Д.В. Жмуров под медианасилием понимает «аудиальное, визуальное или иное интерактивное изображение сцен жестокости и агрессии[5]», именно эту трактовку мы будем использовать в данной статье.

Самым ярким примером контроля N 436-ФЗ «О защите детей от информации, причиняющей вред здоровью и развитию», действующий на территории РФ от 1-го сентября 2012 года. Так, например, программы с маркировкой «18+» должны транслироваться только с 23:00 до 04:00 по местному времени, а также сопровождаться рекомендацией [не короче 8 секунд] для родителей, чтобы они убрали детей от экранов.

         Гипотеза культивации – социологическая концепция, которая исследует долгое воздействие телевидения на человека. Она была разработана Дж. Гербнером и Л. Гроссом [24] в рамках масштабного исследования воздействия медианасилия в 60—х годах ХХ века. Основная идея заключается в том, что чем больше человек смотрит телевизор, чем сильнее он влияет на его восприятие, тем сильнее окружающий мир человека зависит от информации, распространяемой медиа. В противовес этой теории, существуют также  когнитивные исследования, которые изучают кратковременное воздействие медиа на аудиторию, которые приводят к определенным устойчивым последствиям [4]. Таким образом, СМИ (точнее их контент) воздействует не только на психику индивида, но и на его восприятие непосредственно, формируя категории. И это может вполне использоваться осознанно для достижения собственных интересов.

         Ярким примером использование медианасилия, является трансляция на весь мир террористического акта 11 сентября 2001 года – разрушение башен-близнецов (часть Всемирного торгового центра в Финансовом квартале Манхэттена). Показ ужасающего по своей природе действия, привел к всеобщей боязни среди населения, что позволило правительству США почти беспрепятственно проводить профилактику международного терроризма, изменить внешнюю и внутреннюю политику, – что в совокупности сильно повысило рейтинги президента и мэра Нью-Йорка.

Дж. Брайант и С. Томпсон в своей работе «Основы воздействия СМИ» обращают внимание читателя на понятие «прайминг», то есть предварительную подготовку аудитории массмедиа. Суть этого явления заключается в активации у аудитории сформированные знания, которые так или иначе связаны с темой определенного материала (и именно воспоминания аудитории определяют его реакцию на сообщение в материале – эффект прайминга). Преступления-копии (преступления-подражания более громким делам известных преступников, часто – серийных убийц/насильников, а также подражание киноперсонажам, литературным героям и т.д.) представляют собой патологическое проявление эффекта прайминга. Однако, это крайне редкие случаи, – для большинства людей эффект прайминга проявляется в его умеренной вариации, а также склонен пропадать со временем (так, например, дети и подростки часто подражают любимым персонажам какое-то время после просмотра).  Непосредственно определяют эффект прайминга прежде всего индивидуальные особенности работы мозга, восприятия, а также новизна воспоминаний, которые ассоциируются с темой/деталью того или иного материала в СМИ.

Так, например, когда СМИ рассказывают не просто о жестоком убийстве, а именно о том, что это «преступление-копия», а после определенного времени подобный «феномен» происходит снова, то у аудитории складывается впечатление о том, что это частая история, что насилие, увиденное по телевизору, может заставить человека убивать. Таким образом, медианасилие воздействует на восприятие человека, искажая его.

Систематический анализ медианасилия на телевидении популяризировал Дж. Гербнер в рамках исследования культивации. Его техника анализа (анализ системы сообщения) – один из наиболее используемых методов исследования.

Объем насилия в материалах медиа возможно определить с помощью контент-анализа. Так, например, при анализе могут быть рассмотрены: тип материала (текста, передачи и т.д.), образ персонажа, оружие, характер нанесенного ущерба. Однако, важным моментом является тот факт, что контент-анализ — представляет собой систему кодирования и описания содержания медийного продукта. Восприятие и воздействие содержания же – другая сторона явления, а соответственно для их изучения необходим другой подход. Поэтому, ученые-исследователи прибегают к еще одному методу – исследованию восприятия аудитории. Однако, сразу стоит напомнить о том, что восприятие также зависит от индивидуальных характеристик, а также особенностей работы психики отдельно взятого человека, а потому результаты исследований могут не совпадать с личным опытом.

Также в «Основах воздействия СМИ» авторы, опираясь на социологические исследование, выделяют 5 комплексов, которые особенно влияют на шансы имитации увиденного насилия у детей (группы, наиболее подверженных подражанию):

1. Преступник представляет собой привлекательную ролевую модель.
2. Насилие выглядит оправданным.
3. За насилием не следует возмездия (преступные действия не вызывают раскаяния, не осуждаются, не наказываются).
4. Жертва насилия несет минимальный ущерб.
5. Сцена насилия воспринимается зрителем как реалистичная.

         Факторы, способствующие агрессивным установкам и поведению, были выявлены учеными из Калифорнийского университета[6]:

• Привлекательная ролевая модель злодея/преступника/антагониста
• Оправданность насилия.
• Отсутствие наказания и раскаяния
• Минимальные последствия для жертв
• Зритель воспринимаем насилие, как реалистичное

Таким образом, можно сделать следующий вывод – чтобы у психически здорового человека значительно изменились рамки социально легитимного поведения (вплоть до совершения преступления-копии) насилие необходимо не просто увидеть/услышать/прочитать о нем, но это должен быть особенный образ – притягательный для конкретного индивида, логически объясненный, а также отсутствие каких-либо санкций в результате содеянного.

Однако несмотря на то, что медианасилие всё ещё является одной из приоритетных проблем для исследования в области психологии, социологии, медиа, а также психологической безопасности, иногда его буквально переоценивают, пытаясь обезопаситься от всевозможного негативного влияния. Особенно хорошо это заметно на примере обсуждения воздействия компьютерных игр на подростков, различных фильмов с жестокостью и так далее. Также среди аудитории различных медиа часто встречается мнение, что контент с насилием может сделать из ребенка (как пример члена самой восприимчивой группы) травмированного человека, а в итоге довести до самоповреждения или же сделать из него жестокого преступника. Но это верно лишь отчасти, так как насилие в медиапродуктах не является фактором предопределяющим.

1.2 АГРЕССИВНОЕ ПОВЕДЕНИЕ: БИОЛОГИЧЕСКОЕ И СОЦИОЛОГИЧЕСКОЕ ОБОСНОВАНИЕ. ПРОЯВЛЕНИЯ ВОЗДЕЙСТВИЯ МЕДИАНАСИЛИЯ

         Рассматривая влияние медианасилия на аудиторию СМИ, мы прежде всего подразумеваем определенное девиантное поведение – устойчивое поведение личности, отклоняющееся от социальных норм; в частности, рассматривается преимущественно негативные социальные девиации, которые часто неизбежно ведут к нарушению закона. Часто отдельно выделяют убийство и изнасилование, так как это посягательство на базовые человеческие права. Поэтому, на примере наиболее серьезных отклонений предлагаю рассмотреть влияние медиаагрессии на человека и определить процент воздействия, «вынуждения» личности на совершение преступлений.

         Так как человек – существо прежде всего био-социальное, то необходимо узнать какими биологическими факторами обусловлено отклонение от социальных норм. Однако, сразу необходимо уточнить, что формирование личности – сложный и непрерывный процесс, который зависит как от окружающей среды, так и от социальной, так и от биологических особенностей организма.

         Прежде всего необходимо отметить, что как с теоретической точки зрения, так и с прикладной, поиск определенного гена, отвечающего за агрессию представляет собой крайне высокий интерес в мировом сообществе. Так как будущего преступника можно будет не только «узнать» среди миллионов других людей, но и купировать его склонности к насилию на самых ранних этапах (при использовании генной инженерии, создании максимально благоприятных условий для развития, ограничение взаимодействий с возможными триггерами и т.д.). Стоит также отметить, что агрессию можно разделить на разные группы (реактивная и проактивная, скрытая и явная форма и т.д.), а они в свою очередь часто имеют разный процент наследования. Однако, агрессия – все-таки адекватная реакция нашего организма на определенные раздражители, а соответственно должна проявляться у разных людей в той или иной форме, что приводит к возникновению другой проблемы – являются ли социально неприемлемые формы агрессии (в том числе убийства, избиения и т.д.)  отличными от биологически нормальных форм, особенно учитывая тот факт, что на агрессивность индивида влияет множество фактов – от окружения и плохого обращения до работы нейронов. Большинство исследователей на данный момент времени сходится на том, что основное отличие заключается не в степени агрессивности, а скорее в количестве агрессивных эпизодов. Согласно современным исследованиям, различные нестабильные факторы (социальные, экономические, экологические, биологические), которые изменяются совместно с динамикой развития общества, также влияют на психику людей и могут стать предпосылками развития нездоровой агрессии.

         В формирование и регуляцию агрессивного поведения вовлечены: серотониновая и дофаминовая системы, гипоталамо-гипофизарно-надпочечниковая система, а также половые гормоны. В основном исследования генетических коррелятов агрессивности производились для отдельных генов-кандидатов, связанных с функционированием этих систем, а также модуляцией ее работы другими системами. Одно из исследований (контрольную группу составили взрослые люди 45–64 лет) показало существенное повышение агрессивности у носителей аллеля[7] rs2148710, фермента, регулирующего работу NMDA-каналов. В другом исследовании было показано, что среди лиц, совершивших тяжкие преступления, в частности, убийства, распространен генотип с низкой активностью моноаминоксидазы А (МАОА), а также мутации в гене CDH13, для которых ранее была показана корреляция с СДВГ.

Джеймс Фэллон, учёный-нейрофизиолог, профессор психиатрии, в интервью[8] отмечает, что нельзя полностью объяснить происхождение агрессивных психопатов биологическими качествами, так как несмотря на то, что большой аспект нашей личности закладывается с помощью генов, его полная реализация возможна только в идеальных для воспитания человека условиях. После ряда исследований, ученый обнаружил, что работа его мозга крайне схожа с теми процессами, которые происходят у психопатов – у него обнаружилось и соответствующее строение мозга, высокая склонность к агрессии и схожие гены[9]. Однако, как выяснилось во время дальнейшего самоизучения Фэллона, он про-социальный психопат, а от того, чтобы стать преступником, его уберегло родительское воспитания. Именно пример этого человека доказывает то, что несмотря на все биологически обусловленные склонности, социальная среда может свести все негативные аспекты на ноль[10].

         Данный вывод могут также подтвердить истории многих серийных убийц, маньяков. Так, например, А. Сливко, советский убийца и педофил, был рожден с обвитием пуповины вокруг шеи (асфиксия в утробе/при рождении – один из часто встречающихся эпизодов жизни многих серийных убийц), однако, вырастить из этого ребенка психически здорового человека была невозможно – во-первых, во время ВОВ, ребенком, он оказался в оккупации, где увидел, как немец расстрелял детей, а позже (незадолго до начала серии опытов) при нем в толпу пионеров влетел мотоциклист. Он был эпилептоидным психопатом, а соответственно имел склонность к фиксированию на травмирующих событиях, которые еще больше его разрушали. Также травмы, полученные ранее (особенно в детстве) оказали большое влияние на его сексуальное восприятие. Со всеми этими факторами в совокупности никак не могла «бороться» атмосфера в любящей, спокойной семье. Однако, в своих дневниках он никогда не упоминал о каких-то жестоких новостях, о страшных фильмах или о чем-то подобном, как о идеальном преступлении, которое его вдохновляло бы.

         Однако, если большинство серийных преступников руководствуются собственными планами, желаниями и интересами, то также существуют те, кто «вдохновляется» жестокими персонажами. Самый яркий пример преступления-копии – история Джеймса Холмса. Случай произошел в 2012 году, на показе «Темного рыцаря: Возрождение легенды» молодой человек распылил слезоточивый газ и начал стрелять без разбора, убив этим 12 человек. Во время преступления он называл себя Джокером. Во время следствия и попытки установления его психического статуса, его диагноз установили – шизоидное расстройство личности с двумя исключениями: шизофрениформное расстройство и расстройство аутистического спектра. Таким образом, можно отметить, что увиденный образ персонажа («Джокер») стал не столько решающим фактором в совершении преступления, сколько катализатором, триггером, и тут психика молодого человека была просто бомбой замедленного действия – если бы он не увидел этот фильм, то увидел бы что-то другое, что спровоцировало бы такую же реакцию.

Таким образом, если обращаться к биологическому обоснованию агрессии, то можно сделать следующие выводы – во-первых, потенциальных генов-агрессии довольно много, притом различные научные исследования довольно часто противоречат друг другу, что исключает возможность категоричных суждений относительно этого аспекта, можно только выявить склонность (стоит еще раз отметить, что речь идет исключительно о биологических характеристиках индивида, т.к. при комплексном обследовании, включающим в себя множество обследований разных аспектов жизни человека поставить диагноз, разумеется, можно). Если же обращаться к возможности развития агрессии из полученной психологической травмы, как способа компенсации, то следует учесть, что существует множество «детей войны», которые прочувствовали на себе весь ужас и продолжили жить, и лишь несколько прецедентов (такие, как например Чикатило или Сливко), на ком война отразилась самым ужасным образом, сделав из них настоящих монстров. Таким образом, биология не предопределяет полностью будущее индивида, однако определенные воздействия извне вполне могут «сломать» психику человека, но это уже зависит от индивидуальных особенностей.

Однако, останавливаясь на медианасилии, стоит отметить те результаты воздействия на аудиторию, которые могут все-таки сыграть роль «рычага».  В книге «Основы воздействия СМИ» авторы рассматривают следующие уровни психологического воздействия на аудиторию, опираясь на ряд исследовательских работ:

1. Поведенческие проявления – определенная физическая активность, которая является следствием воздействия на индивида.

Они включают в себя следующие процессы:

• Имитация – имитирование насильственных действий.
• Катарсис[11] – предположительно существующее явление, во время которого зритель может безопасно для себя и окружающих «выпустить» агрессию при просмотре сцен жестокости.
• Возбуждение – эмоциональное возбуждение с физиологическими проявлениями.
• Дизингибиция (растормаживание) – заключается в том, что показ сцен с санкционированным, одобряемым насилием повышает уровень агрессии после просмотра, как бы расширяя в сознании индивида рамки допустимого в социуме.
• Десенсибилизация – снижение остроты восприятия насилия в результате перенасыщения жестокими сценами, повышение уровня терпимости к агрессивному поведению, снижение эмоционального и физиологического возбуждения при повторных просмотрах контента с насилием.

2. Когнитивные проявления – формирование восприятия окружающего мира индивида происходит под влиянием сцен насилия.
3. Аффективные проявления – резкая, короткая или долгосрочная эмоциональная реакция на медианасилие.

         Важным моментом в изучении проявлений и процессов является тот факт, что личное отношение индивида к самому насилию (его уровню, отдельным проявлениям и т.д.) может существенно уменьшать воздействие медианасилия на индивида. Так. Например, человек отрицающий эмоциональные расстройства может не проникнуться теми страданиями, что переносит больной в фильме, или же личный опыт человека отличается от того образа, который представлен в медиапродукте. Также свою роль играет специфика ситуации. Она предполагает, что группы с разным бэкграундом по-разному реагируют и воспринимают контент, содержащий сцены жестокости и насилия.

                   Таким образом. несмотря на то, что принято считать, что медианасилие повышает общий уровень агрессии, результаты исследований ученых разнятся. В целом, подход к изучению медианасилия, не может быть односторонним, так как медиаагрессия – явление сложное, которое воздействует на каждого индивида по-разному, в зависимости от персональных особенностей.

         Агрессивное поведение, которое часто представляют как результат воздействия медианасилия на детей, подростков, а иногда и взрослых людей, на самом деле также имеет сложное происхождение. АП зависит как от биологических факторов, так и от окружающей среды (в том числе, все-таки, медиаагрессии). На примерах конкретных индивидов стало понятно, что при анализе личности людей, совершивших те или иные жестокие преступления, нельзя отрицать ни факт биологической предрасположенности, ни факты воздействия инфополя и социальной сферы.

         Медианасилие – сложное явление, которое продолжает изучаться исследователями, чтобы добиться определенных общественных целей и либо ограничить его, либо использовать во благо социума. На данный момент, существует довольно большое количество подходов к анализу данного явления, что затрудняет исследовательскую работу, однако без их совокупности сложно представить объективную картину реальности.

2 ГЛАВА. АНАЛИЗ МАТЕРИАЛОВ СМИ И ИХ ВОЗДЕЙСТВИЯ НА АУДИТОРИЮ

2.1 СТЕРЕОТИПИЗАЦИЯ И МЕДИАНАСИЛИЕ

          На данный момент времени общество наконец-то приходит к определенным идеям и ценностям, которые против различных стереотипов и особенно ненависти, основанной на них – виктимблейминг, сексизм, расизм и национализм, гомофобия, мизопедия и так далее. Однако, в условиях свободы слова возможность отстаивать свои интересы и цели есть у всех, в том числе и негативно настроенных по отношению к современным тенденциям в развитии общества. Когда человека не устраивают перемены, то он всячески им противится, так например появляются на свет статьи, посвященные «растлению» общества или фильмы, которые воспевают старые уклады. Хорошим примером может послужить манифест К. Богомолова «Похищение Европы 2.0», опубликованном на сайте Новой газеты[12] 10 февраля 2021 г, в котором режиссер критикует «новый этических рейх», толерантность и культуру отмены. Он рассматривает критику домогательств, лишь как возможность «убрать неугодных», критику агрессии, как посягательство на природу человека, совершенно не обращая внимания на уровень стереотипов и агрессии в обществе, которые воздействуют на угнетенные группы.

         Большой процент стереотипов приходит в нашу жизнь благодаря медиа, еще бóльший закрепляется. Наиболее страшные последствия имеют стереотипы, воспроизводимые в медиа в момент репрезентации насилия и жестокости.

         Так, например, на сайте сетевого издания «Марийская правда», феминитивы используются исключительно с налетом легкого пренебрежения, при информировании о событиях, в которых виновата женщина: «Неуступчивая женщина за рулем «Тойоты» спровоцировала ДТП с мотоциклистом в Йошкар-Оле[13]», также уже непосредственно в тексте используется термин «автоледи» вместе с «виновником», что говорит нам об указывании на пол, как на высмеивание факта, что женщины могут водить машины. В том же издании, можно встретить новость со следующим заголовком: «Учитель из Йошкар-Олы Лариса Беликова ведет «Лучший сайт педагога – 2021», где привычный и устоявшийся феминитив «учительница» заменен на «учитель» Исходя из этих двух новостей мы можем сделать вывод о том, что женский пол указывается (а феминитивы используются) только в момент происшествий, где виновница женщина. Ее же потом высмеивают на основании сложившихся гендерных стереотипов – низкий уровень вождения, невозможность добиться успеха без мужчины и т.д. Комментарии у таких новостей, обычно, соответствующие (см. Приложение 7), что еще больше показывает то, насколько сильно влияют стереотипы в формировании агрессивного поведения.

Также на портале «Life.ru» 10 июня появилось сообщение о детях, в Бразилии, которых бросили их родители[14]. В тексте прослеживается подкрепление стереотипа о том, что дети – прежде всего забота женщины (вынесено в заголовок, а также множественное повторение автором слова «матери», указание на их преступление). Однако, в конце можно заметить уточнение, что «выяснилось, что бабушкам, дедушкам и отцам также нельзя доверить опеку над детьми». По сути, бóльшая часть вины перекладывается на матерей, лишь потом вспоминают про наличие отцов, говоря об этом буквально вскользь.

Материал о жестоком убийстве в тюрьме, где ради «красоты слога» уточняет, что преступник зовет себя сатанистом[15],  хотя его манера поведения скорее напоминает распространившиеся из-за влияния христианства мифы, которые и закрепляются с помощью яркого заголовка в сознании читателя.

Эксперты «Московского бюро по правам человека» (МБПЧ) говорят о том, что среди россиян все сильнее становятся ксенофобские настроения, распространяются неонационалистские, правые настроения., однако, последние два года (2019 и 2020) уровень общей агрессии снижается, частично перемещаясь в интернет. Этому также поспособствовал режим самоизоляции, введенный в связи с пандемией COVID-19.

Однако, в докладе «Проявления агрессивной ксенофобии и радикального национализма в Российской Федерации в январе – октябре 2020 года», опубликованном в ноябре 2020-го, отмечают следующий факт: «имело место явное нагнетание истерии [со стороны СМИ – прим. Автора] вокруг преступлений, совершенных мигрантами, и фактически замалчивание не менее опасных прецедентов, когда сами мигранты становились потерпевшими». С помощью формирования образа стереотипного гастарбайтера (выходец из Средней Азии, не знающий и не придерживающийся общественных норм, который зарабатывает копейки, а в свободное время участвует в самых различных криминальных историях против русских) закрепляются стереотипы, которые в дальнейшем выливаются в повышение уровня агрессии в обществе ко всем, кто имеет неславянскую внешность. Россия – многонациональная страна, бóльшая часть которой находится в Азии. На своих исконных территориях, которые были когда-то завоеваны, до сих пор живут коренные жители, люди разных национальностей, разные народы. На них также обрушивается гнев агрессивно-настроенных людей. Объявления о сдаче квартир чаще всего сопровождается припиской «только славянам», благодаря новостным сводкам о том, как из съемной квартиры забирают несколько нелегальных иммигрантов. Избыточное упоминание национальности в новостях – один из способов закрепления стереотипов, препятствующий их разрушению.

Особенно показательным является случай, произошедший летом 2020-го года – водитель «Яндекс.Такси» отказался везти студента африканского происхождения, ответив «да» на вопрос является ли он расистом[16]. «Яндекс» расторг контракт с мужчиной, что вызвало волну бурного негодования в социальных сетях (преимущественно в «Твиттере»). Компанию обвиняли в «следовании повестке», так как они уволили «добросовестного работягу», в то же время игнорируя нелегалов и их «хамство, насилие, отсутствие водительских прав». Проблема данной ситуации заключается преимущественно в том, что компанию не должна была сохранить рабочее место человеку, который соглашается с тем, что он расист, а должна была также увольнять насильников, хамов и недобросовестных водителей независимо от их национальной и расовой принадлежности. Волна пользовательских комментариев и постов прекрасно показывает уровень националистических настроений в обществе – люди негодуют не потому, что других преступников не уволили, а потому что уволили именно русского мужчину, который в своей ненависти[17] признался.

Таким образом, можно отметить, что медиаагрессия также влияет непосредственно на агрессивное поведение человека. Она может заложить определенные стереотипы, которые становятся аргументами для ненависти.

2.2. СРАВНИТЕЛЬНЫЙ АНАЛИЗ ЖУРНАЛИСТСКИХ РАБОТ КСЕНИИ СОБЧАК И САШИ СУЛИМ

         В период с 2020 по 2021 года в российских СМИ вышло два громких материала про преступников – интервью Ксении Собчак с скопинским маньяком и репортаж Саши Сулим про ангарского маньяка (также представляющий по форме интервью). Обе работы вышли на платформе YouTube, находятся в открытом доступе, а также получают обратную связь от аудитории (комментарии, лайки, дизлайки).

         Интервью К. Собчак было размещено 22 марта 2021 года и на данный момент[18] собрало 128 тысяч лайков и 114 тысяч дизлайков[19], а также 69 тысяч комментариев и 6,7 миллионов просмотров. Реакция аудитории, как видно по отзывам, крайне неоднозначная. Больше всего пользователей возмущает отсутствие раскаяния героя материала, а также непосредственно речь К. Собчак (см. приложение 1, 2)

Приложение 1

Приложение 2

         Что же касается контент-анализа, то для удобства введем такие категории: композиция, аудио анализ, визуальный анализ, лексический анализ и общие впечатления. Тогда можно сделать следующие выводы:

1. Композиция. Видеоработа начинается с надписи на черном фоне, которая повествует о произошедшем – непосредственно о преступлении, об осуждении, а также о том, что преступник вышел из тюрьмы, именно это вступление помогает зрителю приготовиться к будущим кадрам и информации, а также помогает испытать эффект прайминга. Данное интервью не имеет четкой композиции, определенного ключевого персонажа, который бы рассказывал полноценную историю. Однако, есть синхроны эксперта, который дает свои комментарии по беседе Ксении и Мохова, опираясь на реакцию последнего. Темы сменяют друг друга так же, как мелькают герои кадра – журналистам удалось встретиться с самим преступником (В. Мохов), следователем Плотниковым, а также с одной из жертв, Екатерина Степанова (Мартынова). Перебивки представляют собой кадры оперативной съемки и городские пейзажи. Конец интервью – речь Мохова «Ада нет, Рая нет», которые сменяются на съемку его дома с высоты.
2. Аудио. На протяжении всего видео (исключение – кадры оперативной съемки 2004 года, на которых запечатлен момент освобождения девушек) на фоне играет довольно тревожная инструментальная композиция. Звук отрегулирован – голоса героев одинаковой громкости, их не заглушают посторонние шумы.
3. Визуал. Прежде всего в глаза бросается общая затемненность кадров (исключение – студия), приглушенные цвета. Довольно много детальных изображений (части лица, половник с супом и т.д.), а также общих планов (памятник Ленина, мусор у дома преступника, торгующие зеленью бабушки и т.д.), — и те, и другие кадры не представляют информационной ценности, служат для распространения визуального ряда. Также, некоторые фразы героев выносятся в табличках внизу экрана.
4. Лексика. Часто встречаются различные негативно окрашенные жаргонизмы («загоняют в обиженные», «опускают», «дерьмо» и т.д.), а также гигантский акцент на перверсии преступника – много разговоров о сексе (об изнасилованиях, «секс-рабыни», «резиновую куклу думаю купить» и т.д.). Над Моховым будто потешаются, нахваливая его либидо, а следователь «подытоживает» образ, говоря: «Я не согласен с тем, что он маньяк, он просто придурок». Именно благодаря лексике, используемой героями материала, складывается ощущение «пластмассового мира» — преступник не опасен, а глуп. Зритель чувствует больше омерзение, чем агрессию, эмоции часто превалируют над запоминанием непосредственной информации. Однако, пользователи выделяют некоторые реплики Мохова, которые производят на них наибольшее эмоциональное воздействие: «Ну оступился», «надо мне ей заняться»; также ругают судебную систему за 17 лет лишения свободы (см. Приложение 3)

Приложение 3.

5. Общие впечатления довольно странные, скомканные из-за отсутствия логичного развития тем и смены кадров с интервьюируемыми.

Второе видео, которое было отобрано для анализа – материал Саши Сулим (журналистка «Редакции»), опубликованный 6 октября 2020 г. и посвященный преступлениям ангарского маньяка, М. Попкова. Видеоролик собрал почти 6,1 миллионов просмотров, 147 тысяч лайков, 5,5 тысяч дизлайков и около 22-х тысяч комментариев. Аудитория отреагировала преимущественной доброжелательно, хоть и не так бурно, как на интервью команды К. Собчак. Много внимания уделили тому, что если бы система правоохранительных органов работала лучше, то преступника можно было бы взять раньше, а также можно было бы обеспечить работникам «маньячной группе» достойное будущее (см. Приложение 4).

Приложение 4

1. Композиция. В начале видео подводка от А. Пивоварова, который рассказывает о сути произошедших преступлений, а также делает короткую сводку по поводу проделанной работы. Центром повествования является рассказ участника «маньячной группы», Артема Дубынина. Сначала зрителю кратко рассказывают об истории Ангарска, после чего мы слышим несколько историй убийств (идет синхронное повествование с разных точек зрения – следователя и родственников убитых/выживших жертв). После очень подробно рассказывают о сложностях работы во время расследования, плавно повествование переходит к интервью с ангарским маньяком (которое преимущественно является дополнением к основной линии повествования), рассказывают о задержании и судебном процессе. После этого фокус смещается на семью преступника и то, как сложилась судьба оперативников после раскрытия дела и поимки маньяка.
2. Аудио. Инструментальная музыка на фоне включается реже, чем в ранее упоминаемом журналистском материале, преимущественно во время съемки природы.
3. Визуал. Натуральные цвета. Для уточнений фактов, имен и званий используют небольшие таблички внизу экрана. Также показаны фотографии из семейного архива преступника.
4. Лексика. Лексические особенности зависят прежде всего от героев, которые участвовали в съемках. Милиционеры, работающие над этим делом, склонны использовать профессиональные жаргонизмы («оперативно-розыскная деятельность» и др.), а также сдерживать свои эмоции. Родственники погибших не рассказывают напрямую о случившихся событиях, склонны пересказывать события времени, избегая подробностей, реагируют более эмоционально.
5. Общее впечатление похоже на момент, когда закрываешь прочитанную книгу. Ощущается целостность композиции, логичность повествования. Аудиторию не запугивают странными кадрами, страшными звукам – не создается искусственно нагнетаемая атмосфера.

Основные различия между двумя роликами заключается в непосредственном отображении образа преступника в видеоматериале. У обеих журналисток есть акцент в работах на том, что преступник – тоже человек, который может оказаться рядом, но в материале у К. Собчак ощущается отрицание того, что человек, склонный к подобным действиям, прежде всего болен (наблюдаются отклонения от тех или иных норм), у нее «нормальность» приравнивается к «вариативности», что, на мой взгляд, неприемлемо при рассказе о насилии и жестокости. У С. Сулим же, как раз подчеркивается то, что «нормальность» — часть «вариативности», и не каждое поведение можно объяснить тем, что это лишь вариант поведения. Также особого внимания заслуживает речь героев видеоролика: в материале про скопинского маньяка герои склонны употреблять стилистически сниженную лексику (просторечия, жаргонизмы (но не профессионализмы), а также обсценную лексику, вульгаризмы), в то время герои, рассказывающие про ангарского маньяка склонны разговаривать преимущественно на литературном языке, некоторые из них (бывшие работники милиции) прибегают к профессиональным жаргонизмам, в совокупности это снижает эмоциональное напряжение аудитории, задает определенные рамки, формирует другое влияние.

Интересным является тот факт, что чем нейтральнее звучит речь героя, тем реже на нее реагирует аудитория в комментариях — многие фразы Мохова возмутили людей, что они высказали в комментариях, в то время как на похожих словах Попкова никто не заострял внимание. Так например, оба преступника не испытывают раскаяния, но именно в комментариях под видео со скопинским маньяком пользователи это особенно активно обсуждают (см. Приложение 5). Вероятнее всего, что это из-за того, что Мохов показан как «равный» любому члену аудитории, а Попков представлен скорее именно как больной человек, который уже заранее отличен от зрителя, что дает повод «расслабиться», т.к. становится ясно, что мотивацию или причины действий будет сложно определить неподготовленному человеку, не специалисту. 

Отдельного упоминания заслуживает тот факт, что интервью К. Собчак произвело фурор не столько из-за темы, героя или качественности материала, сколько из-за того, что аудитория не увидела целесообразности в том, чтобы создавать подобные работы (см. Приложение 6), в то время, как подобных комментариев под видео С. Сулим не было обнаружено.

Таким образом, можно заметить, что условно правильное изображение насилия в медиа может вызывать негативные эмоции по отношению к преступнику или происходившим/происходящим событиям, но притом помогают каждому индивиду объяснить цель подобного материала – критика силовых структур, политики, возможность купирования повтора подобных преступлений, разрушение стереотипов и так далее.         Проанализировав ряд материалов, размещенных в интернете, можно прийти к следующему выводу – медианасилие не является четко отрицательным явлением. Использовав его в корыстных целях (насмешки, трансляция ненависти и т.д.) действительно можно настроить большое количество людей против банальных явлений действительности. Однако, в тот же момент, медианасилие является важным источником информации для людей. С помощью медиаагрессии человек может предполагать развитие негативных для него событий и избегать их (детей, после сводок о пропаже, начинают встречать и провожать из школы, например), формирует реалистичную картину мира (готовность к негативным событиям), а также банально расширяет кругозор.

Однако, важным фактором восприятия является лексика, используемая в материалах, где присутствуют насилие и жестокость. А также непосредственная личность автора, мнение которого часто осознанно или неосознанно отпечатывается в его текстах, аудио/видео работах.

ЗАКЛЮЧЕНИЕ

Благодаря прочитанной литературе по психологии, психиатрии, психологии журналистики, а также генетике, и прочих науках, мы смогли выяснить то, какое воздействие оказывает медиаагрессия на формирование самой личности, ее поведения, а также восприятие окружающего объективного мира.

Благодаря трудам по теории восприятия получилось определить основные подходы к объяснению человеческого восприятия, его формирования и особенностей; выяснить способы воздействия СМИ на аудиторию, которые приводят к агрессивному поведению и выявить роль медианасилия в этом процессе. Обозначить предпосылки для формирования агрессивного (девиантного) поведения у людей с точки зрения биологии и социальных особенностей развития. Полученные знания были успешно применены для анализа новостей и комментариев к ним, а также для разбора двух наиболее громких за последние года работ журналистов, напрямую затрагивающих тему насилия.

В результате проведенной исследовательской работы можно сделать следующие выводы:

1. Медианасилие не является объективной причиной для проявления нездоровой агрессии у индивида, однако может быть триггером.
2. Медианасилие условно можно разделить на «качественное» и «некачественное» (или же «правильное и «неправильно»), основываясь на общих впечатлениях человека (или группы) после презентации материала, а также на эффектах, которые испытал индивид.
3. Медианасилие может вызвать у людей желание иммитации увиденного, а также расширить границы социально приемлемого поведения.
4. На то, насколько восприимчив человек к медианасилию, влияет ряд особенностей – как биологических, так и психологические особенности, а потому нельзя сделать однозначные выводы по поводу табуирования тем насилия и жестокости в СМИ.

Интересным фактом стало то, что во время исследования выяснилось , что исследователи преимущественно «разбились на два лагеря»  — некоторые видят в медиаагрессии одну из основных причин агрессивного поведения (весь эффект от воздействия медианасилия на человека сводится преимущественно к имитации, остальные упоминаются гораздо реже), другие же считают, что насилие в медиа представляет собой естественное явление, которое не проявляет такого сильного воздействия, как описывают эксперты из первой группы. Также в разных практиках (преимущественно сравнивая российскую и зарубежную) прибегают к разным толкованиям самого термина «медиаагрессия». Разные исследователи по-разному используют термин, также некоторые разграничивают понятия «медиаагрессия», «медианасилие» и т.д. Что говорит, прежде всего, о плохой изученности данного явления и его воздействия на человека, даже несмотря на то, что эксперименты и исследования периодически проводятся, как минимум с 20-го века, а сама проблема становится все более актуальной с усилением цифровизации.

[1] Дж. Гибсон, «Экологический подход к зрительному восприятию», стр. 43

[2] К.Левин, «Динамическая психология: Избранные труды», 2001

[3] З. Фрейд, «Психология бессознательного»

[4] Р.Л. Аткинсон, Р.С. Аткинсон, Э.Е. Смит, Д.Дж. Бем, С. Нолен-Хоэксема, «Введение в психологию», глава 8; URL: https://www.psychologos.ru/articles/view/implicitnaya-pamyat-vvp

[5] Словарь терминов агрессии Д.В. Жмурова, URL: http://vocabulum.ru

[6] National television violence study, Vol. 3, Executive summary (Santa Barbara: Regents of University of California); URL:https://www.academia.edu/944389/National_Television_Violence_Study_Executive_Summary_Editor_University_of_California_Santa_Barbara_

[7] Согласно научно-техническому энциклопедическому словарю: «аллель — одна из двух или более переменных форм конкретного гена. Разные аллели могут давать вариации той характеристики, которая закодирована в гене»

[8] URL: http://erazvitie.org/article/psihopatiya_vnutri_nas

[9] Именно этот факт в дальнейшем послужил для написания и выпуска в 2014 году книги «Психопат внутри»

[10] Стоит уточнить, что несмотря на то, что Дж. Фэллон – примерный семьянин, для которого его истинная личность и то, как его воспринимают люди, стало настоящим открытием, признаки психопата (типичные цели, желания, образ поведения в обществе и т.д.) не остались незамеченными и тем более не пропали бесследно, а лишь воспринимались не как симптоматика заболевания, а как особенности личности.

[11] Впервые этот эффект заметили С. Фешбах и Р. Зингер во время эксперимента; на данный момент не доказано наверняка, т.к. имеются противоречивые исследования. Предположительно, испытывать катарсис способны только люди с хорошим воображением (об этом писал Б. Гантер)

[12]URL:  https://novayagazeta.ru/articles/2021/02/10/89120-pohischenie-evropy-2-0

[13] URL: https://www.marpravda.ru/news/assosiations/neustupchivaya-zhenshchina-za-rulem-toyoty-sprovotsirovala-dtp-s-mototsiklistom-v-yoshkar-ole/

[14] URL: https://life.ru/p/1402369

[15]  URL: https://life.ru/p/1400540

[16] URL: https://www.youtube.com/watch?v=BJsdfDSpsvk

[17] Стоит отметить, что рассуждая над данным инцидентом и анализируя его, я опираюсь на видео, размещенное в открытом доступе по ссылке, указанной ранее, на этот же ролик ссылаются комментаторы, чьи «твиты» послужили для анализа реакции аудитории

[18] 14 июня 2021 г., 8:30

[19] Лайк и дизлайк – оценка пользовательского контента, положительная и негативная соответственно