Документальная фотография / Documental photos

ВВЕДЕНИЕ

Данная статья посвящена выявлению и анализу механизмов  традиционного визуального документирования политических протестов и формирования образов и символов в российской протестной фотографии, а также ее функционированию в современном медиапространстве.

В данной статье мы подробно остановимся как на фотоснимках и сериях конкретных документалистов, так и на функционировании фотографий непосредственно в медиапространстве, поскольку политическая фотография неотделима от факта использования ее в средствах массовой информации. Тем не менее, мы в большей мере исследуем визуальность и сосредоточимся на визуальных образах и символах политической фотографии, на индивидуальных практиках фотографов в этом жанре.

Актуальность темы обусловлена уникальностью и ценностью протестной фотографии для политического и медийного дискурса и значительностью этого жанра в современной нам политической реальности, когда протестная активность в стране широко распространена и разнообразна по своим предпосылкам. Изучение более ранних примеров протестной фотографии помогает восстановить визуальную картину определенной исторической эпохи, является средством понимания и осмысления политических явлений прошедшего времени. В современной России протестная деятельность имеет множество воплощений, так называемых жанров (например, митинги, марши, пикеты), а ее визуальное документирование уже не так строго преследуется цензурой, но крайне важно и актуально для фотографов сейчас уметь грамотно снимать протесты и понимать специфику таких съемок. 

Объектом исследования статьи выступила политическая (в частности, протестная) фотография в современном медиапространстве. Предметом – особенности визуального документирования политических протестов в современной документальной фотографии для российских СМИ.

В качестве исследуемого периода была выбрана Россия после распада Советского Союза (протестная активность на момент развала СССР, то есть события, предшествующие ему, тоже будут затронуты в работе в качестве материала для изучения процесса становления исследуемого жанра фотографии), то есть период с 1991 года по настоящее время. Выбор хронологии объясняется тем, что только с 1991 года российская протестная фотография существует в привычном ( на момент написания данной статьи) нам современном понимании.

Цель статьи — определить характер визуального  документирования протестных событий в российской документальной фотографии на примере снимков с самых знаковых политических акций за последние десятилетия.

Для достижения поставленной цели необходимо выполнить следующие задачи:

1. Изучить теоретические труды, посвященные политической фотографии.
2. Проследить традиционные черты документирования политических протестов российскими (и мировыми) фотографами.
3. Ознакомиться с характером взаимодействия фотографов со средствами массовой информации.
4. Проанализировать исторические политические явления в качестве предпосылок к возникновению жанра протестной фотографии в России.
5. Выявить и охарактеризовать особенности протестной фотографии в современном российском медиапространстве.

Научных работ конкретно на тему протестной фотографии, где она рассматривалась бы не только в качестве исторического источника для политологических и социальных исследований при подготовке теоретической базы практически не нашлось. Ни в одном источнике нам не встретился детальный анализ именно визуальности документальной фотографии, символичности ее образов. Такой подробный анализ позволит рассмотреть жанр протестной фотографии не только как исторический источник, но и как объект визуального исследования политической фотографии. В этом заключается новизна настоящего исследования.

Материалом исследования послужили 60 фотографий российских митингов и массовых мероприятий, опубликованных в отечественных СМИ. Методом отбора фотографий стал метод сплошной выборки – были просмотрены снимки, сделанные в период заявленной хронологии, в курсовую работу включены наиболее яркие примеры фотографий исследуемого жанра.

В ходе исследования были использованы методы, среди которых описательный метод (в частности, наблюдение и обобщение), причинно-следственный анализ. Также используется метод сопоставления и сравнения, который способствует выявлению общих ключевых черт протестной фотографии.

Статья состоит из введения с обоснованием актуальности выбранной темы и постановкой целей, двух глав, заключения с формулировкой общих выводов, списка литературы и использованных источников.

Первая глава представляет обзор теоретических аспектов изучения политической фотографии и специфике документирования протестных событий.

Во второй главе представлен ряд исторических событий, повлиявших на становления жанра протестной фотографии в России. В заключении подводятся итоги проведенного исследования и формулируются основные выводы статьи.

ГЛАВА 1. ПОЛИТИЧЕСКАЯ ДОКУМЕНТАЛЬНАЯ ФОТОГРАФИЯ КАК ОБЪЕКТ ВИЗУАЛЬНОГО ИССЛЕДОВАНИЯ

 1.1 Понятие и специфика политической фотографии

Жанр политической фотографии, как правило, наиболее ярко проявляет себя в периоды обострения общественных или политических отношений, когда необходимо всестороннее освещение политической реальности. В широком смысле, политическая фотография — это «профессиональная фотография как способ отражения политической действительности»^[1]. Такая визуальная форма позволяет в первую очередь «рассказать» о политических событиях, но кроме того — воздействовать на общественность различными методами в определенных целях. Сами фотографы-документалисты обычно действуют с целью правдивого отражения реальности, какой бы она ни была, в то время как, например, периодические издания в таких случаях выбирают визуальный ряд, соответствующий их собственным взглядам, идеологической мысли и политике.

М. Г. Артемова определяет понятие политической фотографии более подробно — это «ряд фотографических произведений за определенный период времени, который может рассматриваться как некая модель, отображающая жизнь общества, его различных слоев и групп, социальные явления и процессы на уровне общественного и группового сознания»^[2]. Иными словами, политическая фотография является предметом отображения политической действительности, то есть показывает, как живет общество в этой политической реальности, как оно реагирует на те или иные политические процессы, как воспринимает происходящие в политике события. Безусловно, во внимание фотографов попадают и политические лидеры, и граждане государств, а также политические акции, в том числе (что особенно важно в контексте нашей работы) и протесты. Под определение жанра попадают также такие формы политической действительности, как правительственные заседания и партийные съезды.

О. В. Попова отмечает, что важной чертой политических снимков является, помимо всего прочего, отражение символики государств. Кроме того, по мнению исследователя,  при съемке политических действий фотограф «сталкивается с проблемой; причем не только технической, но и этической, и юридической»^[3]. Профессор объясняет это тем, что в условиях съемки массовых выступлений нужно приложить колоссальные усилия для того, чтобы грамотно уловить детали и эмоции протестующих. Более того, массовые политические протесты могут сопровождаться ранениями граждан, потерями и агрессивными действиями: здесь на первый план выходит этическая сторона вопроса, связанная с нравственными тонкостями работы фотографа-документалиста.

В исследованиях М. Г. Артемовой определяются также функции политической фотографии как важного элемента визуальной коммуникации. В первую очередь, разумеется, это информационная функция, призванная как раз выполнять ведущую задачу политических снимков: сообщать о происходящих политических и социальных реалиях. Не менее важная функция таких фотографий — пропагандистская, способная воздействовать на субъект на эмоциональном уровне, в некоторых случаях даже манипулировать реципиентом. Манипуляция, на наш взгляд, здесь может проявлять себя весьма различными способами, например, попыткой выставить того или иного политического деятеля в более позитивном или негативном свете посредством акцентирования внимания зрителя на определенных деталях, намеренно «выхваченных» фотографом.

Опираясь на утверждения М. Г. Артемовой, стоит обратить внимание еще и на то, что термин политической фотографии «вызван к жизни тематической окраской, пространством, в которое помещена фотография, контекстом»^[4]. Политическая фотография неотделима от факта использования ее в средствах массовой информации, где она «специфическими изобразительными средствами отражает многообразие процесса реализации власти: деятельность властных органов, собрания, митинги, демонстрации, встречи руководителей государства и политических партий с рядовыми гражданами, избирательные кампании, акции протеста, вооруженные конфликты»^[5]. Политические снимки в медиапространстве — важный актор взаимодействия власти и общества, а также самих средств массовой информации со своей аудиторией.

По мнению А. Б.  Сазантовича, «фотоснимок, определяемый нами как фотография политики, должен изображать фрагменты политической реальности, которые будут узнаваться зрителями или хотя бы признаваться таковыми (политическими)»^[6]. Собственно в содержании политической фотографии и заключается ее специфика. А. Б. Сазантович утверждает, что «образы на фотографии должны обладать особыми чертами, соответствовать понятию политического»^[7]. Можно предположить, что под специфическими чертами, которые помогают идентифицировать фотографию именно как политическую, следует понимать символы, которые на определенном уровне воспринимаются зрителями как объекты политического.

А. Б. Сазантович со ссылкой на Карла Шмитта уточняет так необходимое нам понятие политического. В основе теории Шмитта^[8] лежит тезис о наличии противоположных категорий в области любых общественных отношений, и в политической реальности эти категории — «друг» и «враг», и «враг в этом контексте рассматривается как борющаяся совокупность людей, которая противостоит такой же совокупности, а сама борьба происходит в публичной сфере, где сталкиваются публичные интересы»^[9]. В этой связи под жанр политической фотографии как никогда кстати подходит протестная фотография — поскольку здесь как раз наблюдается то самое столкновение противоположностей.

Политическая фотография в целом все же относится к крупному жанру документальной репортажной фотографии — поэтому они имеют схожую сущность, которая выражается в назначении фотографии отражать все стороны жизни общества, искать даже в самых страшных событиях хорошие моменты — поступки или взаимоотношения людей. Только снимки с соответствующим содержанием выполняют основную функцию документальной фотографии — «реалистично описывать жизнь общества»^[10]. По мнению исследователей, «в фотографическом репортаже изображения должны рассказывать зрителю о месте, в котором событие происходило, давать четкие отсылки к конкретному временному отрезку, максимально информировать об основных действующих лицах происходящего события»^[11]. Политическая фотография, в свою очередь, несколько сужает и конкретизирует это определение. Можно сделать вывод, что политический снимок обязуется отражать политическую реальность во всех ее аспектах, ничего не скрывая, но в то же время находить в ней и негативные, и позитивные стороны, насколько эти категории вообще применинимы к понятию политического.

 1.2 Традиции визуального документирования политических протестов

За десятилетия существования протестной фотографии в современном ее понимании сформировались определенные традиции съемки протестной активности. Подробно о становлении жанра мы расскажем чуть позже по тексту, а здесь разберем основные каноны съемок политических протестов. В целом российские фотографы перенимали практики западных мастеров этого жанра, но отечественная фотография достигла зарубежного уровня лишь после 2000-х. В 2003 году фотографы перешли преимущественно на цифровую технику, до этого многие снимали на пленку. Еще немного позже фотографы стали пользоваться популярными сейчас дронами — но тогда они сильно отличались от современных, были очень громоздкими^[12]. Тем не менее, это был прорыв в съемках протестов, поскольку иногда найти высокую точку для полноценной масштабной съемки толпы невозможно, не любая местность это позволяет.

Важно сказать, что съемки политических протестов сильно усложняются из-за определенных факторов, таких как, например, некоторые технические трудности в виде невозможности «захватить» эмоции людей, детали их внешнего вида и лица без помощи каких-либо особых уловок. Знаменитый фотограф Дмитрий Ловецкий для этого придумал такую хитрость: прикрепить на ногу вспышку, которая подсветит лица из толпы с нижней точки. Еще для съемок толпы Ловецкий использовал осветительную четырехметровую стойку вместо монопода — это был уникальный метод^[13].

Еще одна необходимая и незаменимая вещь для съемки протестов — длиннофокусный объектив. Он нужен для тех случаев, когда определенные обстоятельства не позволяют снимать протестантов вблизи. Под обстоятельствами здесь стоит понимать невозможность «подобраться» ближе из-за работы полиции. Длиннофокусный объектив может обеспечить дополнительную безопасность фотографу и избавить от необходимости бросаться в толпу, при этом сохранив возможность снимать крупные планы.

В целом протестную фотографию в России можно разделить на три  достаточно крупных поджанра: это съемки митингов, маршей и пикетов. У каждого из них есть свои особенности и специфика съемки. Чтобы эту специфику понять, необходимо разграничить определения этих понятий и обратиться к их политическому обоснованию. Итак, митинг — это «массовое собрание граждан, целью которого выступает публичное выражение отношения к действиям лиц и организаций, событиям общественно-политической жизни»^[14]. Марш — «согласованное передвижение по определенному маршруту большой массы людей, как правило, с целью привлечения внимания к чему-либо»^[15]. И, наконец, пикет — это «лицо или группа лиц, стоящие где-либо в знак демонстрации общественного протеста, выражения каких-либо требований»^[16]. Исходя из определений этих понятий мы разберем тонкости работы на подобных общественных мероприятиях. Марши и пикеты объединяет критерий массовости, пикеты же отличаются от них — это либо небольшая группа лиц, либо и вовсе один человек.

Фотограф «Медиазоны» Давид Френкель детально объяснил специфику съемок политических протестов как раз на примере вышеупомянутых трех популярных жанров. По мнению журналиста, сложность съемки маршей заключается в том, что «приходится постоянно двигаться и опережать толпу»^[17]. Более того, как уже говорилось ранее, для съемки толпы просто необходимо найти высокую точку. По словам Френкеля, издание в таких случаях просит общие планы: «сколько было людей, что было у них в руках; на маршах фотографы бегают среди толпы и ловят интересные плакаты и флаги»^[18]. Сложности съемки митингов в целом совпадают со съемками маршей — это снова толпа людей, которую очень непросто снять полноценно. То есть в съемках толпы есть один важный нюанс — гораздо проще снять отдельных людей или небольшие группы протестующих, но очень сложно — захватить весь масштаб происходящего, снять всю эту толпу так, чтобы зрителю было понятно, насколько крупной была акция, как разворачивались события непосредственно в пространстве самой толпы, а не небольших групп людей. «Проблема» толпы еще и в том, что «физически не всегда в нее можно протиснуться, люди стоят очень плотно»^[19]. Френкель рекомендует в таких случаях либо договориться с организаторами снимать митинг со сцены, либо найти высокую точку, либо использовать монопод. Несовершенство способа с моноподом в том, что «не всегда видно, что снимаешь, поэтому приходится либо снимать вслепую, либо искать другие способы»^[20].

Совсем другое дело — одиночные пикеты, которые в России получили достаточно широкое распространение. «Проблема в том, что ничего, кроме стоящего человека с плакатом, не происходит: никому неинтересно читать огромные полотна текста, и тебе нужно что-то придумать: найти отражения, фон»^[21] — это наблюдения Давида Френкеля. Френкель считает, что «любую протестную фотографию сотрудник полиции делает лучше»^[22] — поэтому можно дождаться полицейского. Однако интереснее фотографию одиночного пикета может сделать и его фон, и окружающие люди — здесь крайне важна внимательность фотографа и его умение ловить нужный момент, который статичную демонстрацию превратит в визуально динамичное для зрителя событие.

Обобщая все вышесказанное, стоит обратиться к утверждениям Л. А. Ковалевой, которая выдвигает тезис о существовании философии документальной фотографии. По мнению исследователя, она «состоит как раз в поиске того спонтанного, несрежиссированного момента, когда в плоскости одного кадра сойдутся кульминация происходящего, накал эмоций и оригинальное композиционное решение»^[23]. Более того, Л. А. Ковалева отмечает важным для фоторепортеров «развивать в себе подвижность, навык выбора точки съемки, умение передать динамику события, но при этом сделать фоторассказ понятным зрителю визуальным языком образов»^[24]. К слову, о визуальном языке политической фотографии более подробно речь пойдет во второй главе данной работы — пока скажем лишь то, что образ даже в таком жанре, как документальная, политическая фотография, крайне важен именно для восприятия и интерпретации события на конкретном снимке. Иные характеристики качественного и профессионального снимка более чем очевидны: он должен быть динамичным, технически и композиционно правильным (говоря точнее, визуально правильным для восприятия образа), а также ученые выделяют важность «сильного смыслового центра»^[25] для политической фотографии. Смысловой центр, на наш взгляд, чрезвычайно необходим именно в контексте политики — фотография в данном случае должна максимально полно информировать зрителя о событии, а кроме того, еще и оказывать определенное эмоциональное воздействие на него. На политической фотографии не должны быть запечатлены какие-то безликие и невыразительные моменты, только четкие и считываемые зрителями образы и события. На «считываемость» образа влияет символизм фотографии — определенные эмблемы, которые делают образ узнаваемым. Таким образом, технически и композиционно грамотная съемка с правильно выстроенным образным рядом позволит политическому снимку стать знакомым для огромной аудитории.

 1.3 Взаимодействие фотографа со средствами массовой информации

У фотографов сейчас есть все технические возможности оперативно сотрудничать с изданиями — профессиональные камеры легко подключаются к телефону, с которого можно отправить снимок сразу в редакцию. Но тогда возникает вопрос: получается, любой участник или наблюдатель протестной акции может моментально снять событие на телефон и, например, опубликовать кадры в Facebook или Instagram. Это подтверждают и исследователи: «распространенность компактных фотоаппаратов и телефонов со встроенными камерами превращает каждого участника протестов в потенциального репортера»^[26]. Так ли ценны тогда снимки профессиональных фотографов?

В первую очередь хочется отметить как раз статус фотографий от репортеров — они профессиональны. Грамотный репортер с развитыми навыками, такими как насмотренность, внимательность, техническое мастерство способен сделать снимок, который может стать культовым и позже войти в историю как определенный символ тех или иных протестных событий. Посыл такого снимка мгновенно будет считан реципиентом. Очевидно, что у более качественных с профессиональной точки зрения фотографий больше шансов попасть в наиболее популярные и авторитетные медиа, и тогда событие получит большую огласку, больше людей увидит эти кадры, а главное — запомнит, рассмотрит и визуально считает необходимую информацию без особой помощи сопровождающего публикацию текста. Тем не менее, действительно уникальных и знаковых фотографий не может быть много — именно поэтому оперативность поступления фотографий в СМИ здесь выходит на первый план. Как утверждает Давид Френкель, «это важно, потому что эпоха, когда люди приходили с митинга вечером и два часа разбирали фотографии, прошла. Сейчас, если через 5 минут фото не опубликовано, то оно может стать никому не нужным»^[27].

Однако многие СМИ все же предпочитают публиковать фотографии либо от своих журналистов, которые совсем не являются фоторепортерами, но здесь играют важную роль некоторые материальные факторы. К тому же, у крупных СМИ есть собственные фотослужбы, например, у «РБК» или «Коммерсанта». Финансовая сторона вопроса диктует медиа достаточно жесткие условия. Работа профессиональных фотографов стоит очень дорого, и далеко не каждое издание сможет себе это позволить — по этой причине многие средства массовой информации используют в своих материалах непрофессиональные фотографии.

Но у непрофессиональных кадров есть все же существенный недостаток — зачастую они не могут качественно и в полной мере отразить происходящее, из-за чего публикация не выполняет свои функции до конца — она, в целом, хорошо информирует, но, скорее всего, недостаточно воздействует. Визуально такие снимки не всегда представляют интерес, из-за этого теряется нужный эффект от опубликованного материала, не повышается интерес к тому или иному изданию. Профессиональные снимки в этом плане более удачны для удержания аудитории СМИ.

Некоторые исследователи и вовсе поднимают вопрос о резонности существования такой профессии, как фотожурналист. Л. А. Ковалева, например, акцентирует внимание на возрастающей популярности «народных фоторепортеров» у все большего количества редакций. Исследователь приводит схожие с уже указанными выше аргументы в пользу непрофессиональных фотографий, основным достоинством которых она так же считает оперативность коммуникации и так называемую «вездесущность» их авторов — где не всегда сможет быстро оказаться фотожурналист, всегда найдется очевидец с телефоном в руке. Тем не менее, мы все же осмелимся предположить, что подобные снимки более актуальны в рамках электронных средств массовой информации — печать, на наш взгляд, все же диктует более жесткие требования к качеству фотографий, их композиции и информационной полноте. Следовательно, вопрос о необходимости существования профессиональных фоторепортеров несомненно крайне актуален, но, пожалуй, ответ на него вполне может быть положительным: профессия на данный момент по-прежнему востребована.

Говоря непосредственно о функционировании фотографий в пространстве средств массовой информации, стоит акцентировать внимание на том, что документальная фотография выполняет важнейшую функцию своеобразного освещения, а главное — разъяснения политических событий визуальным путем. Политическая система страны крайне динамична, в ней постоянно происходят события, способные вызвать негативную (протестную) реакцию общества. Роль визуальных средств, используемых СМИ, определяет Е. Б. Шестопал: «визуализируя безликую информацию в фотоизображениях конкретных событий и действующих лиц СМИ образуют некую эмпирическую базу для аудитории, ориентируя ее постоянно обновляющейся политической реальности»^[28].

ГЛАВА 2. ФЕНОМЕН РОССИЙСКОЙ ПРОТЕСТНОЙ ФОТОГРАФИИ

2.1 Становление жанра протестной фотографии в России

В 1985 году Генеральным секретарем ЦК КПСС был избран Михаил Горбачев — с его приходом к власти начался период перестройки, в который «вместе с протестной активностью появилась и протестная фотография». Правда, здесь речь идет не о политических протестах — о градозащитных^[29]. Ряд таких протестов прошел в 1987 году в Ленинграде. Одним из самых знаковых протестов стала акция в защиту гостиницы «Англетер»^[30]. «Активисты взялись за руки и встали цепочкой вокруг здания гостиницы. Милиция их не разогнала. Этого никто не ожидал»^[31]. Снос гостиницы был запланирован из-за ее «неудобной планировки». Результатом ряда прошедших протестных акций стало уже впоследствии восстановление «Англетера» практически в первоначальном виде после случившегося сноса.

Протесты в защиту здания гостиницы «Англетер» положили начало активной протестной деятельности в Советском Союзе. Во второй половине 80-х акции разгонялись уже реже и не так агрессивно, как в начале десятилетия. Например, у Смольного монастыря и памятника Энгельсу в Ленинграде неоднократно проходили одиночные пикеты. «Раньше одинокие пикетчики сразу отправлялись в лагеря и получали сроки. А тут никого особо не задерживали, просто разгоняли»^[32].

В декабре 1991 года произошёл распад Советского союза, незадолго до этого случился августовский путч. События августа уже активно снимались фотографами независимых СМИ, а также их западными коллегами. «Идея того, что можно просто ходить и снимать неразрешенные властями события, а потом публиковать это, постепенно укоренялась»^[33]. Во время съемок путча репортеры были вынуждены работать в экстремальных условиях — темнота и постоянные риски усложняли работу. Фотокорреспонденты показали хронику событий во всех аспектах — они снимали и окровавленные тела и то, как люди объединялись и помогали друг другу в этот тяжелый для страны период. Здесь отразилась суть документальной фотографии — зафиксировать события времени со всех сторон, показать жизнь людей и государства честно и объективно. Мы можем отследить, как велась борьба, какими способами люди выражали общественные настроения, даже можем предполагать, кем эти люди являлись. Репортеры дают нам рассмотреть людей, то, что их окружало, какой масштаб имели демонстрации. Благодаря тем фотографам, которые осмелились снимать август 1991, мы получили документальную фотографию, протестную фотографию в ее современном понимании.

2.2 Анализ визуального ряда фотографий современных российских массовых выступлений

Приступим к анализу фотографий протестов, рассматривая их в качестве визуального объекта, позволяющего ознакомиться с массовыми выступлениями в России начиная с 1991 года. Аналитическим материалом для данной главы выступили 60 фотографий самых крупных массовых выступлений.

В процессе изучения протестной фотографии нами был сформирован определенный алгоритм анализа. Прежде всего, ключевым моментом в фотографии является символизм изображения – любая визуальная форма наделяется теми или иными символами, которые являются олицетворением страны. Стоит уточнить, что символика может быть как официальной, так и неофициальной. Также любая фотография, даже документальная, на наш взгляд, заключает в себе конкретную метафору – образ, который несет основную идею. Как правило, некоторые метафоричные образы, представленные в документальной фотографии, становились прецедентными и традиционно появлялись на многих снимках. Наконец, каждый визуальный образ фотографии специфичен по своему восприятию – тем или иным образом воздействует на аудиторию путем использования в изображении конкретных приемов. Анализ в данной главе будет, прежде всего, основываться на прецедентности образов, их закономерности, повторяемости и эволюции с течением времени.

Поскольку мы уже говорили о событиях августа 1991 года как о «начале» протестной фотографии в России, стоит подробнее проанализировать некоторые снимки августовского путча, чтобы потом перейти к более современным событиям после нулевых. Итак, августовскому путчу было посвящено множество снимков, но в рамках данной работы мы проанализируем 10 фотографий августовских революционных событий в СССР.

Один из самых известных сюжетов августовского путча – пресс-конференция ГКЧП в здании МИД СССР.  Участники Государственного комитета по чрезвычайному положению выступили перед журналистами в 17:00 19 августа. Фактического инициатора заговора Владимира Крючкова на фото Владимира Мусаэльяна и Александра Чумичева (ТАСС) мы не видим, но зато в кадре Геннадий Янаев – объявляет о «болезни» Горбачева. Лидеры ГКЧП сняты все как один – сложенные руки, опущенные уголки губ, напряженные лбы, седые костюмы. Фото сделано через передний план – головы, плечи, руки журналистов и фотографов. Композицию делит пополам длинный стол – отрезает журналистов от лидеров заговора.

Фотоархив «История России в фотографиях». URL: https://russiainphoto.ru

Следующий снимок – уже баррикады возле Белого дома, где располагался Верховный совет РСФСР. Утром 19 августа Белый дом становится еще и штабом сопротивления путчистам. К вечеру 19 августа возле Белого дома собрались несколько десятков тысяч человек. В ожидании штурма здания они начали сооружать баррикады и организовывать безоружное ополчение. Фотокорреспондент Александр Неменов снимает четырех юношей – белые силуэты на черном фоне в окружении длинных железных прутьев. Над молодыми людьми развивается трехцветный флаг сопротивления ГКЧП.

Борис Ельцин, президент РСФСР, выходит к митингующим – выступает с танка, призывает сторонников не подчиняться ГКЧП и выходить на защиту демократической России. Обращение Ельцина показывают в вечернем эфире программы «Время» — несмотря на то, что телецентр контролировался армией, и все каналы в перерывах между официальными выпусками новостей (в которых про путч не было произнесено ни слова) передавали балет «Лебединое озеро». Владимир Павленко фотографирует Ельцина на танке, с листами бумаги в руках, в окружении сподвижников. Но вновь на передний план будто нарочно выходят журналисты – разглядываем огромные камеры, диктофоны и «кружочки» очков.

Далее события смещаются на Калининский проспект – там военная техника несет патруль за соблюдением комендантского часа. Здесь, на Калининском, в ночь на 21 августа погибли три человека, многие были ранены. Калининский снимает Владимир Федоренко – вдоль сталинских высоток линейно уходят вглубь проспекта БМП, постепенно исчезая в густом тумане. Раненые на проспекте при столкновении с военными люди появляются в кадре у Сергея Титова – здесь мы видим кровь на белых рубашках и на руках.

Столкновения с военными произошли на пересечении Калининского проспекта и Садового кольца. На Садовом, так же как и у Белого дома, были возведены баррикады. Наступило 21 августа 1991, и Дмитрий Язов, министр обороны СССР, отдал приказ о выводе войск из Москвы. Штурм Белого дома не случился. Баррикады на Садовом  уже совсем другие – это сожженные трамваи. Репортер Александр Неменов снимает уже не отдельных людей – он снимает массы, что позволяет нам увидеть масштабы демонстрации.

22 августа появляется Михаил Горбачев – в аэропорту Внуково и на снимке Юрия Лизунова. Как мы знаем, президент оказался «заперт» на своей даче в Форосе после отказа лидерам ГКЧП во введении в стране чрезвычайного положения. Лизунов не снимает президента «одиноко»  – журналист в кадре подносит Горбачеву микрофон, а люди на заднем плане привлекают внимание куда больше, чем сам президент. В центре композиции – мужчина, смотрящий ровно в камеру.

В тот же день состоялся «Митинг победителей» перед Белым домом. На этой демонстрации Борис Ельцин объявил, что триколор, ставший флагом сопротивления ГКЧП, будет государственным флагом России. В полдень флаг подняли над зданием Верховного совета. Фотограф Дмитрий Коротаев снимает гигантскую демонстрацию сверху – мы видим сотни тысяч людей с триколорами в руках. Флаг растянулся еще и справа на фото – и за ним тоже люди. Люди, люди, слившиеся в одну большую толпу – в этом посыл фотографии Коротаева.

Далее – знаменитый снос памятника Феликсу Дзержинскому в Москве, 22 августа 1991 года. Вокруг полная темнота – но Дзержинского освещают вспышки и прожекторы. Сергей Мамонтов снимает снос так, что мы видим размеры памятника, натянутые тросы, даже лица людей, которые принимают в этом участие. После поражения ГКЧП возле здания КГБ СССР собралась огромная толпа. В  КГБ опасались штурма, но депутаты Верховного совета РСФСР отговорили митингующих, чтобы избежать кровопролития.

Завершая систематизацию событий августа 1991 года, вновь обратимся к фотографиям Дмитрия Коротаева и посмотрим на кадры похорон демонстрантов, которые погибли в столкновениях с военными на Калининском проспекте. Здесь снова толпа – но на этот раз стройная и ровная. Люди стоят спокойно, опустив головы, тут уже нет мятежа и движения. Снимок Коротаева статичен и геометричен – грузовики с телами погибших уходят вниз по диагонали. Погибшие были посмертно награждены званиями Героев Советского Союза. Ими стали Владимир Усов, Дмитрий Комарь и Илья Кричевский.

Фотоархив «История России в фотографиях». URL: https://russiainphoto.ru

Отдельно от хронологии событий хочется выделить три фотографии 1991 года, которые особенно обратили на себя внимание. Так, первые два снимка мы рассмотрим вместе из-за единообразия их композиции. На одной фотографии сквозь толпу снято крупным планом лицо молодой женщины — ее волосы волосы растрепанны, брови нахмурены. В правом верхнем углу нерезко попадает в кадр лицо мужчины — оно такое же напряженное, он смотрит куда-то вдаль. На другой фотографии — так же в толпе корреспондент «выхватил» генерала, который намеренно заглянул в объектив камеры. И еще один снимок, надпись на котором станет будто бы лейтмотивом и для путча 1991 года, и для всех последующих протестных событий в стране: «Помоги нам, господи».

Следующим громким и переломным революционным событием для страны стали октябрьские протесты 1993 года. Фотографии данного периода отражают гораздо большую жестокость, безжалостность и свирепство происходящих событий. На снимках октябрьских протестов чаще (по сравнению с фотографиями 1991 года) зафиксированы моменты ранения людей и их госпитализации, так как жертв в этом военном конфликте было гораздо больше, нежели два года назад. Многие фотокорреспонденты вспоминают^[34], что тогда было именно ощущение войны, в то время как в 1991 чувствовалось единство и патриотизм, в 1993 был полный хаос и ужасное осознание того, что «стреляют по своим».

Например, в серии Сергея Бурасовского «Черный октябрь» встречается как минимум три снимка, композиционный и смысловой центр которых составляют лежащие на носилках или на земле люди. Один из них полностью статичен. Лица погибших людей накрыты, окружающие практически неподвижны. Тела лежат на земле, одежда разорвана, на груди из обрывков выложен крест: мы видим и чувствуем это отчаяние и то, что уже ничего нельзя сделать. Еще один снимок повторяет этот сюжет: неподвижное тело «загружают» в машину скорой помощи, лицо человека так же накрыто тканью. На фотографии Владимира Сергиенко из серии «Народ безмолвствует» снова появляются кресты на груди и люди, стоящие вокруг тел. Несколько по-иному мы воспринимаем фото, снятые в динамике. Похожий по содержанию кадр есть в серии Александра Агафонова «Вихри враждебные», на котором четверо людей несут раненого на носилках. Здесь уже очевидно движение: кадр снят диагонально, что придает ему динамику, кроме того, объекты съемки движутся, поэтому данный снимок уже воздействует на зрителя по-другому, образ, заключенный в нем, воспринимается более положительно, чем на «замерших» кадрах с погибшими. Динамичный образ дает некоторую надежду зрителю на то, что раненого еще можно будет спасти.

Символичным для фотографий 1993 года стал образ обгоревшего Белого дома (на этот раз штурм все-таки свершился). На снимке Сергея Бурасовского мы видим начало пожара в здании — выгорели несколько верхних этажей, из окон поднимается угольно-черный дым. Если говорить об образе, то здесь сперва может показаться, что за Белый дом взялась огромная черная рука — учитывая тотальный контраст цветов зрелище перед нами предстает по меньшей мере ужасающе.

 Фотоархив «История России в фотографиях». URL: https://russiainphoto.ru

Тот же сюжет мы можем встретить и в фотосерии Александра Агафонова «Вихри враждебные», но у него образ «руки» уже не считывается — здесь на первом плане обгоревший трамвай и черные фигурки людей, на дальнем плане как раз тот же самый пожар, однако кадр сделан с другого ракурса и немного ранее, судя по масштабу возгорания. Однако снимки объединяет жуткий образ черного дыма и сгущающейся черноты вокруг — особенно точно ощущение задымленности, давления и удушья передается на черно-белых фотографиях. 

Изучение фотографий 1993 года также показало, что здесь реже, чем в 1991, встречаются фотографии огромной толпы — чаще это небольшие группы, снятые средним планом, где сюжетным центром являются от 1 до 4 человек. В этом проявляется одно из отличий двух путчей — мы уже говорили ранее, что 1993 год охарактеризовался хаосом и большей степенью, если можно так сказать, «разрозненности» между гражданами страны. Такие группы встречаются нам в работах Павла Сухарева. На снимке «Уносите ноги!» (20) — момент после обстрела из высотки, люди смешались в какую-то беспорядочную группу, ощущается суматоха, на переднем плане — плечо «ускользнувшего» из кадра человека. Благодаря такой композиции мы и чувствуем движение и тот самый призыв «уносить ноги».

Павел Сухарев снимает не только военные действия в прямом смысле — на его фотографиях мы видим и более «мирные» сюжеты — например, на снимках «Гражданских зевак дальше не пропускают» (21), «Зеваки на Новоарбатском мосту» (22). Здесь, пожалуй, то же самое ощущение хаоса и растерянности. Сам фотограф комментирует свои работы так: «в целом, у меня было ощущение того, что подавляющее большинство народа, находившееся в районе Калининского проспекта не принимало ни одну из сторон конфликта октября 1993 года. Им всем было просто прикольно находиться в гуще «взаправдашней войнушки»»^[35]. Люди попросту не понимали, что происходит и что нужно делать в этой «войнушке», которая вдруг развязалась в стране. Неоднократно повторяющийся образ «зевак» — как раз подтверждение тому беспорядку, что творился в России.

Еще репортеры любили (нужно сказать, этот прием и сейчас излюблен) «выхватывать» из толпы одиночек — опять же у Павла Сухарева мы встречаем фотографии «Пропустите слепого» (23) и «Фото на память» (24). На первом примере мы наблюдаем (практически в прямом смысле «наблюдаем», так как фото сделано как бы из толпы) слепого человека и военного, а на втором — пулеметчик на фоне Белого дома. Второе фото, однако, было в какой-то степени постановочным, но объект позировал другому фотографу — «на память». Сухарев же этот момент поймал со стороны. Также похожий по смыслу снимок есть у Владимира Богданова (25) — на Смоленской площади мимо военных с щитами идет старушка с коробкой из-под сигарет — и это тоже своеобразный щит, фигура пожилой женщины на переднем плане визуально перекликается с шеренгой военных на заднем плане.

Знаковым для данного периода станет снимок Сухарева, сделанный несколько позже основных событий путча — 5 октября 1993 года (26). На нем люди идут мимо окна с вывеской «Извините, у нас ремонт». Фотография будет опубликована с подписью «Извините, у нас (в стране) ремонт». Этот снимок станет символом разрушенного государства, которое действительно будет нуждаться в восстановлении после развала Союза. В России окончательно ликвидируют советскую систему власти, установится авторитарный режим Бориса Ельцина, примут новую Конституцию — Россия станет смешанной республикой с двухпалатным парламентом и президентской властью.

 Фотоархив «История России в фотографиях». URL: https://russiainphoto.ru

Следующие протесты, которые мы рассмотрим, произошли  после 2000-х. По большей части все крупнейшие выступления после «нулевых» посвящены неудовлетворенности властью или требованию свободы политзаключенным. Конечно, они проходили и проходят по сей день не при таких страшных обстоятельствах, как это случилось в 90-х — они не характеризуются, как «военные действия», как правило, это митинги, марши и одиночные пикеты — об этом мы говорили в первой главе нашей работы, после 2000-х это самые популярные формы протестных выступлений в России.

Ряд акций российской оппозиции объединяется названием «Марши несогласных». «Несогласные» начиная с 2005 по 2009 год (позже появятся митинги «Стратегии-31») регулярно выступали против власти действующего президента В. В. Путина (в 2008 — Дмитрия Медведева) , так называемого «полицейского государства», требовали свободу политзаключенным и реформирования политического устройства страны. На фотографиях этих маршей неоднократно можно заметить людей с лозунгами «Нам нужна другая Россия!», «Россия без Путина», «Свободу политзаключенным», «Долой власть чекистов!» — такие же лозунги появятся позже на «маршах миллионов», маршах памяти Бориса Немцова и других массовых и одиночных выступлениях.

Итак, 3 марта 2008 года ознаменовалось одной из известнейших акций «маршей несогласных», связанной с недовольством новым президентом РФ Дмитрием Медведевым. Фотокорреспондент Михаил Разуваев снял для «Коммерсанта» репортаж, на снимках которого дважды встречается лозунг «Нет медвед!». Более интересными в визуальном плане (а не в политическом) нам показались работы Кирилла Тулина и Александра Миридонова. На одном снимке мы видим задержанного протестанта крупным планом — искаженное лицо, руки росгвардейца вцепились в плечи этого человека. На фотографии Миридонова — другая сторона — молодые ребята, стоящие, видимо, в оцеплении. Сосредоточенные взгляды исподлобья «возвышаются» над серебристыми щитами, на голове росгвардейцев каски. Кадр будто ограничен с двух сторон щитами и касками, а посередине — напряженные глаза.

После 2009 известный писатель и политик Эдуард Лимонов предложил иную форму проведения маршей несогласных — появился оппозиционный проект «Стратегия-31» (это прямая отсылка на 31 статью Конституции РФ: «Граждане Российской Федерации имеют право собираться мирно, без оружия, проводить собрания, митинги и демонстрации, шествия и пикетирование»^[36]). Для исследования образов протеста, появляющихся на фотографиях митингов «Стратегии-31» мы обратимся к нескольким снимкам, автором которых является Александр Беленький. Здесь для анализа нами были выбраны традиционные сюжеты подобных протестных мероприятий — сцены задержаний митингующих ОМОНом. Так, один из снимков крайне динамичен — толпа на дальнем плане полностью смазана, свет от уличных фонарей смешался в огненно-красное «зарево», в центре композиции — безликие шлемы «омоновцев». Этот «бездушный» символ всех задержаний, безусловно, встречается практически на каждой фотографии таких митингов. Например, на еще одном кадре А. Беленького — те же шлемы, широкие грозные спины ОМОНа. Эта фотография тоже динамична — создается ощущение напряжения, протеста, сопротивления. Однако еще сильнее это сопротивление передают снимки, героями которых являются уже сами протестующие. Люди при задержании на митингах как бы сцепляются между собой, чтобы было легче противостоять росгвардейцам. А если задержание уже случилось — продолжают выкрикивать лозунги. Еще один снимок Александра Беленького — девушка, идущая как будто по своим делам мимо шеренги ОМОНа — такой сюжет уже встречался нам со старушкой в 1993. Девушка на фотографии — как образ обычной, совершенно мирной жизни, в которой нет протестов против политического устройства собственного государства.

 Личный архив Александра Беленького

Хочется отметить еще один элемент протестных фотографий, который становится прецедентным образом и часто появляется на снимках митингов и маршей, реже — пикетов. Это человеческие руки, изображающие различные жесты — крепко сомкнутые кулаки, прямые напряженные ладони, вцепившиеся в протестантов кисти рук. Этот образ характерен для любых протестных фотографий, вне зависимости от их временной принадлежности. Он встречается, например, в фотографиях Александра Беленького. Одна из них сделана на митинге, который был адресован возвращению Ленинграду исторического названия (правда, этот протест мы отнесем к градозащитным). На фоне толпы с транспарантами мужчина показывает в камеру «кукиш». Мы бы отметили здесь для сравнения еще одно наблюдение — на этом митинге толпа настроена иначе, нежели на именно политических протестах. Люди улыбаются, они спокойны. Руки крупным планом можно увидеть и на другом снимке автора — с оппозиционного протеста «Стратегии-31» — но здесь уже сотрудник ОМОНа пытается ладонью закрыть объектив камеры. Еще один яркий пример — фотография (автора установить не удалось) с одного из «маршей несогласных» — на фоне флагов партии «Яблоко» и флагов с надписью «оборона» и эмблемой руки, с которой визуально перекликается ладонь на переднем плане.

Рассмотрим еще один ряд крупных массовых выступлений начала второго десятилетия «нулевых» (2011-2013), которые получили название «Марши миллионов» (иногда это протестное движение называют «болотной революцией») и были спровоцированы недовольством результатами выборов 2011 года в Государственную думу, политикой президента В. В. Путина, а в 2012 году — итогами президентских выборов. Фотографии этого движения очень точно отражают его название: на снимках общим планом показана огромная толпа с флагами и транспарантами. Также это движение впоследствии «прославилось» «Болотным делом», заведенным в отношении массовых беспорядков на одном из «маршей миллионов» в 2012 году. Столкновения с представителями органов правопорядка также были запечатлены на снимках, которые публиковало, например, информационное агенство ТАСС. На фотографии сотрудники ОМОНа замахиваются дубинками на протестующую толпу, вокруг все в дыму или пыли, а сквозь пелену виднеются флаги в руках марширующих. Достаточно классический сюжет для протестных массовых мероприятий — столкновения с полицией и ОМОНом являются большой проблемой протестов, в которых страдают порой не только нарушители порядка, но и случайные прохожие, и сами сотрудники органов.

Снимки «маршей миллионов» — это, по большей части, фотографии толпы. Чтобы показать масштабность маршей, фотокорреспонденты искали верхние точки (в Москве, нужно отметить, очень удобно снимать подобные мероприятия благодаря территориальному расположению города). Такие фотографии публиковало информационное агенство «РИА новости», а также газета «Ведомости» и издание «Газета.Ru».

Так, в 2012 году на Болотной площади прошел достаточно крупный по численности участников (8-10 тысяч человек) митинг, включенный в «марш миллионов», который был согласован, но, тем не менее, превратился в массовые столкновения участников с полицией, которые были отражены в фотографиях, опубликованных информационными агенствами ТАСС, Reuters и Associated Press. Корреспондент Сергей Фадеичев снял момент задержания одного из протестантов. Задержанный прижат к земле сотрудниками полиции, заметно, что он кричит и сопротивляется. Те же сюжеты взяли в объектив Михаил Воскресенский и Сергей Карпухин — на одном снимке человек также прижат к земле, на другом сотрудники полиции держат протестанта в рваной одежде. Такой сюжет мы наблюдаем на снимке Татьяны Маковой — сотрудник органов правопорядка захватывает за шею молодую девушку. Похожий момент снял Михаил Воскресенский — на фото омоновец замахивается дубинкой на женщину.  По количеству пострадавших этот митинг был показательным: на многих фотографиях участники мероприятия истекают кровью от полученных травм. Такие снимки сделали Михаил Метцель, Иван Секретарев и Татьяна Макеева. На всех фотографиях пострадавшие взяты крупным планом, мы можем рассмотреть их лица. На фотографии корреспондента Дениса Синякова один из участников протеста и вовсе лежит ничком на земле с явными побоями от ударов.

Еще один ряд политических протестов, которые относятся к «жанру» маршей — «Марши памяти Бориса Немцова». Борис Немцов был убит в 2015 году, заказчик убийства не установлен. Марши памяти Немцова проводятся ежегодно. Подробно эти акции освещает, например, «Новая газета» — оппозиционное общественно-политическое издание. Пятая годовщина убийства Бориса Немцова в 2020 году ознаменовалась «шествием против сфабрикованных уголовных дел и за свободу политзаключенных»^[37]. Поэтому на снимках — транспаранты. Такие фотографии позволяют понять суть протеста, не читая текстовый материал газеты. Так, на одной фотографии Влада Докшина — колонна протестантов с растяжкой с надписью «кто заказчик?», а на другой — молодая девушка с картонной табличкой «что могут (осудить по надуманной статье) и что не могут (найти заказчика Бориса Немцова) в России». Далее на снимках — женщины с плакатами «Свободу нашим детям!». На плакатах — политические заключенные («Московское дело», дело «Новое величие»). Визуальное представление маршей памяти отличается от «маршей миллионов» или маршей проекта «Стратегия-31». Здесь ровные, спокойные колонны. Конкретно на марше 2020 года не было никаких задержаний, на снимках видно, что шествие было абсолютно мирным, каким и полагается быть согласованному маршу памяти.

 «Новая газета». «Наша Россия сидит в тюрьме». №22 от 02.03.2020. URL:  https://novayagazeta.ru/articles/2020/03/01/84119-nasha-rossiya-sidit-v-tyurme

На снимках «Маршей памяти» совсем иначе мы воспринимаем те же элементы и образы, свойственные всем протестным фотографиям. Несомненно, символы здесь такие же — это официальная символика партий и движений или определенные лозунги. Но сама толпа, люди здесь чувствуют себя по-другому. Масса людей здесь не кажется нам беспорядочным столпотворением, она выглядит более организованной. Из-за отсутствия задержаний на снимках в СМИ мы не видим ОМОН, Росгвардию и полицию.

Поскольку мы уже осветили тему митингов и маршей (насколько это позволяет объем данной статьи), стоит немного поговорить об одиночных пикетах, которые составляют важную часть протестного движения в России, направленного по большей части на требование свободы политзаключенным. Самыми громкими акциями, прошедшими в поддержку несправедливо осужденных, стали пикеты, посвящённые фигурантам дела «Сети». Громкая серия пикетов прошла в 2020 году в Москве на Лубянке. Корреспондент Оксана Мисирова для «Новой газеты» сняла фоторепортаж с места событий. В данной работе мы уже писали о том, что снимать одиночные пикеты сложнее, нежели митинги и марши, так как на них практически ничего не происходит — единственное, что можно дождаться сотрудников органов правопорядка и последующих задержаний. На снимках Мисировой задержаний нет — есть только люди с поднятыми вверх плакатами. Однако мы видим то, насколько эти люди разные. На одной фотографии — пожилая женщина с плакатом «Признания под пытками — это все, что нужно знать о деле «Сети»». На других  — фигуранты «московского дела» Влад Барабанов и Самариддин Раджабов. Еще на одной фотографии — молодая девушка с плакатом с цитатой Ильи Шакурского, фигуранта дела «Сети»: «Боль была настолько невыносимая, что у меня дрожали ноги и я падал постоянно со скамейки… А он меня держал». На фотографиях пикетов на первый план выходит текст плаката в руках протестующих и сами участники пикета (хочется понять, что это за человек, рассмотреть его). Поэтому, на наш взгляд, крайне важно снимать пикеты так, чтобы человек был виден, чтобы были видны его жесты и его лозунг, то, что он хочет сказать. Конечно, сцена задержаний или окружающие люди добавят снимку динамики, но нужна ли она здесь? Кажется, важнее всего при съемке пикета отобразить то, за что борется пикетчик.

«Новая газета». «Свидание у ФСБ». №17 от 17.02.2020. URL: https://novayagazeta.ru/articles/2020/02/15/83926-svidanie-u-fsb

Исследуя визуальный ряд протестных фотографий с российских митингов, маршей и пикетов, мы пришли к следующим выводам. Политической и протестной фотографию делают несколько характерных черт. Во-первых, это отображение используемой символики: государственной и негосударственной (например, белые ленты на маршах миллионов). Символика дает нам понять, в какой стране происходят протесты, кто и за что борется, какие партии и объединения выступают. Символичными для протестных фотографий являются также лозунги, надписи на стенах домов, транспаранты, плакаты: когда смысловым центром фотографии является определенный лозунг, это тоже влияет на ее определение в качестве политического снимка.

Фотографии протестов, безусловно, призваны информировать зрителя о происходящих в стране событиях. Однако на наш взгляд, еще одной важнейшей целью, которую преследует протестная фотография является формирование определенных образов в сознании общества, а также, вероятно, пропаганда конкретных взглядов и политических идей. Образы, которые обычно отражены на снимках достаточно характерны для любых протестов, но есть такие метафоры, которые присущи конкретному жанру выступлений, ведь они могут быть как массовыми, так и одиночными.

Так, на фотографиях митингов мы чаще всего наблюдаем протестующую толпу, эта толпа шумная и беспорядочная, в ней явно читается метафора сопротивления и борьбы. На маршах этот образ только усиливается — благодаря тому, что марш является шествием, следовательно, это процесс еще более динамичный, поэтому и фотографии сняты по большей части в динамике. Исключение могут составить памятные марши — исходя из наших наблюдений,  на них толпа выглядит совсем иначе, ровнее и спокойнее.

Есть и еще один вид публичных выступлений, который кардинально отличается от двух предыдущих — одиночные пикеты. Ключевая особенность пикета в том, что его участником является человек с плакатом в руках. Пикеты снимать очень тяжело, необходимо дожидаться моментов, которые добавят ситуации динамики. Тем не менее, основным элементом пикета (и фотографий пикетов) является сам плакат и то, что на нем написано. Эти надписи мы можем прочесть на снимках и понять, за что выступает тот или иной участник пикета.

Подводя итог, хотелось бы сказать еще и том, какую роль выполняют политические (в частности, протестные) фотографии для общества. Так, для обывателей фотографии являются источником информации, для политологов и социологов — предметом анализа. Но это, повторимся, лишь одна сторона предназначения документальной фотографии и фотожурналистики. Есть и другая — объективное освещение жизни людей (политической в том числе).

ЗАКЛЮЧЕНИЕ

В настоящей статье своей целью мы ставили определение характера визуального документирования протестных событий в российской политической фотографии. В результате исследования работа явилась анализом традиций и особенностей визуального представления политических протестов в формате фотографий, функционирующих в современном медиапространстве.

В данной работе мы рассмотрели фотографии, сделанные фотокорреспондентами и опубликованные в средствах массовой информации. Здесь мы подробно остановились на визуальных образах и символах политической фотографии, на традиционных правилах съемок политических протестов. Для современного мира, современной России этот жанр как никогда актуален — происходит сильное обострение общественно-политических отношений. Но мы рассматривали и более ранние примеры протестной фотографии — это было сделано для того, чтобы определить, как появлялся жанр и с чего вообще началось его развитие в России. Помимо этого, исследование и анализ фотографий конца прошлого столетия помогло нам восстановить визуальную картину исторической эпохи, понять и осмыслить политические явления того времени и установить их отличие от протестов нынешних.

Итак, в самом широком смысле мы исследовали политическую (протестную) фотографию в современном медиапространстве, однако предметно мы взялись за изучение содержания и особенностей (например, композиционных) протестной фотографии в пространстве современного документального фото для российских СМИ. Мы рассмотрели фотографии этого жанра не только в качестве исторического источника, но и в качестве объекта визуального исследования.

При подготовке настоящей курсовой работы нами было использовано более 400 фотографий в качестве источников информации или же лишь для формирования собственных визуальных образов, относящихся к тому или иному российскому протесту, однако в качестве анализируемого материала в курсовую работу вошли только 60 снимков.

Сравнивая фотографии разных лет, можно сказать, что на снимках 90-х годов перед нами предстает картина, совершенно отличная от изображения современности. В 1991, 1993 годах произошли революционные события, военные действия, эта война разворачивалась постепенно и имела потом гораздо более серьезные масштабы и последствия. Тем не менее, политические протесты что тогда, что после «нулевых» были спровоцированы результатами выборов.

Если продолжить разговор о том, что не меняется в сюжетах протестной фотографии — это жестокость столкновений с органами правопорядка (которая распространяется и на участников массовых мероприятий, и порой на сотрудников органов). Однако именно на таких снимках отчетливо проявляется столь необходимая метафора сопротивления и протеста. На ряде фотографий мы отметили то, что при задержания люди часто сцепляются между собой руками, чтобы полиции было сложнее задержать кого-то одного — так люди объединяются для борьбы для отстаивания своих идей и мнений.

Важным для протестной фотографии является момент отображения символики, но в особенности зрителю необходимо видеть то, за что вообще люди выходят на улицы. Нужно отметить, что если в начале протестного движения в России делался акцент больше на федеральную повестку (например, большинство открыто требовали отставки президента), то сейчас популярны более частные требования. На снимках протестов мы видим большой разброс в личностях участников — часто это отдельные партии, отдельные группы активистов, которые на любых митингах с любой повесткой дня «говорят» о локальных проблемах — например, насилии над женщинами или преследованиях отдельных личностей (культурных деятелей). Вероятно, все это, по мнению протестантов, точно так же относится к проблемам власти в стране.

Подводя итоги, стоит отметить также тенденцию в развитии протестной фотографии на то, что снимки сейчас все-таки больше являются сопровождением текстовых материалов в средствах массовой информации, нежели отдельными акторами медиапространства (в 90-е, на наш взгляд, ситуация была обратной).

Так как традиции визуального документирования российского протестного движения эволюция жанра  политической фотографии с ее образами, символами, метафорами не изучены во многих аспектах, то данная курсовая работа может послужить началом более глубокого исследования вопроса тенденций развития протестной фотографии в российском медиапространстве.

^[1] Артёмова М. Г. Политическая пресс-фотография в информационно-аналитическом еженедельном журнале : Социальные факторы восприятия : автореферат дис. … кандидата политических наук : 10.01.10 / С.-Петерб. гос. ун-т. — Санкт-Петербург, 2004. — 21 с. URL: https://www.dissercat.com/content/politicheskaya-press-fotografiya-v-informatsionno-analiticheskom-ezhenedelnom-zhurnale-sotsi

^[2] См. там же.

^[3] Попова О. В. Фотография как объект политологического анализа // Вестник Санкт-Петербургского университета. Политология. Международные отношения. 2010. №1. URL: https://cyberleninka.ru/article/n/fotografiya-kak-obekt-politologicheskogo-analiza (дата обращения: 18.05.2021).

^[4] Артёмова М. Г. Политическая пресс-фотография в информационно-аналитическом еженедельном журнале : Социальные факторы восприятия : автореферат дис. … кандидата политических наук : 10.01.10 / С.-Петерб. гос. ун-т. — Санкт-Петербург, 2004. — 21 с. URL: https://www.dissercat.com/content/politicheskaya-press-fotografiya-v-informatsionno-analiticheskom-ezhenedelnom-zhurnale-sotsi

^[5] См. там же.

^[6] Сазантович А. Б. Политическая фотография и фотография политики:содержательный аспект // Южно-российский журнал социальных наук. 2012. №1. URL: https://cyberleninka.ru/article/n/politicheskaya-fotografiya-i-fotografiya-politiki-soderzhatelnyy-aspekt (дата обращения: 15.05.2021).

^[7] См. там же.

^[8] Шмитт К. Понятие политического // Вопросы социологии. 1992. No 1.

^[9] Сазантович А. Б. Политическая фотография и фотография политики:содержательный аспект // Южно-российский журнал социальных наук. 2012. №1. URL: https://cyberleninka.ru/article/n/politicheskaya-fotografiya-i-fotografiya-politiki-soderzhatelnyy-aspekt (дата обращения: 15.05.2021).

^[10] Ковалева Л. А. Роль жанра «фоторепортаж» в новой медиакоммуникационной среде // Знак: проблемное поле медиаобразования. 2018. №3 (29). URL: https://cyberleninka.ru/article/n/rol-zhanra-fotoreportazh-v-novoy-mediakommunikatsionnoy-srede (дата обращения: 26.05.2021).

^[11] См. там же.

^[12] Давид Френкель о том, как снимать протесты // Школа прав человека для журналистов. Лекция №7 // YouTube. 10 мая 2020 года. URL: https://vk.com/@schoolforjournalists-lekciya-7-kak-snimat-protesty

^[13] Союз журналистов Санкт-Петербурга. Упражнение «подъем камеры на моноподе». URL: https://spbsj.ru/articles/uprazhnieniie-podiem-kamie

^[14] Толковый словарь Ожегова. С.И. Ожегов, Н.Ю. Шведова. 1949-1992.

^[15] См. там же.

^[16] Толковый словарь Ожегова. С.И. Ожегов, Н.Ю. Шведова. 1949-1992.

^[17] Давид Френкель о том, как снимать протесты // Школа прав человека для журналистов. Лекция №7 // YouTube. 10 мая 2020 года. URL: https://vk.com/@schoolforjournalists-lekciya-7-kak-snimat-protesty

^[18] См. там же.

^[19] См. там же.

^[20] См. там же.

^[21] См. там же.

^[22] См. там же.

^[23] Ковалева Л. А. Роль жанра «фоторепортаж» в новой медиакоммуникационной среде // Знак: проблемное поле медиаобразования. 2018. №3 (29). URL: https://cyberleninka.ru/article/n/rol-zhanra-fotoreportazh-v-novoy-mediakommunikatsionnoy-srede (дата обращения: 26.05.2021).

^[24] См. там же.

^[25] См. там же.

^[26] Кальк А. «Креативная» Болотная и «Народная» Поклонная: визуальный ряд митингов в российских СМИ // Laboratorium. 2012. №2. С. 164-172. URL: https://cyberleninka.ru/article/n/kreativnaya-bolotnaya-i-narodnaya-poklonnaya-vizualnyy-ryad-mitingov-v-rossiyskih-smi-1 (дата обращения: 15.06.2021).

^[27] Давид Френкель о том, как снимать протесты // Школа прав человека для журналистов. Лекция №7 // YouTube. 10 мая 2020 года. URL: https://vk.com/@schoolforjournalists-lekciya-7-kak-snimat-protesty

^[28] Шестопал Е. Б. Психологический профиль российской политики 1990-х. Теоретические и прикладные проблемы политической психологии. М., 2000. С. 181.

^[29] Project812. Градозащитный Петербург. Группа спасения. Как все начиналось. URL: https://protect812.com/2017/03/04/gruppa-spasenija-kak-jeto-nachinalos/

^[30] «Санкт-Петербургские ведомости». «Живая цепь у «Англетера»». № 57 (6895) от 02.04.2021.  URL: https://spbvedomosti.ru/news/nasledie/zagadka-nazvaniya-otkuda-poshla-shchemilovka/

^[31] Давид Френкель о том, как снимать протесты // Школа прав человека для журналистов. Лекция №7 // YouTube. 10 мая 2020 года. URL: https://vk.com/@schoolforjournalists-lekciya-7-kak-snimat-protesty

^[32] Давид Френкель о том, как снимать протесты // Школа прав человека для журналистов. Лекция №7 // YouTube. 10 мая 2020 года. URL: https://vk.com/@schoolforjournalists-lekciya-7-kak-snimat-protesty

^[33] См. там же.

^[34] «ТАСС». Фотогалерея «Здесь было пожестче, чем в горящих точках». URL: https://tass.ru/spec/belyidom

^[35] Фотоархив «История России в фотографиях». URL: https://russiainphoto.ru

^[36] Конституция Российской Федерации (принята всенародным голосованием 12.12.1993) (с учетом поправок, внесенных Законами РФ о поправках к Конституции РФ от 30.12.2008 № 6-ФКЗ, от 30.12.2008 № 7-ФКЗ, от 05.02.2014 № 2-ФКЗ, от 21.07.2014 № 11-ФКЗ, от 01.07.2020 №1-ФЗ) // Собрание законодательства РФ, 03.07.2020, N 31, ст. 31.

^[37] «Новая газета». «Наша Россия сидит в тюрьме». №22 от 02.03.2020. URL:  https://novayagazeta.ru/articles/2020/03/01/84119-nasha-rossiya-sidit-v-tyurme