Специфика идей почвенничества в публицистике Ф. М. Достоевского и А. И. Солженицына / The Specificity of the Ideas of Pochvennichestvo in the Journalism of F. M. Dostoevsky and A. I. Solzhenitsyn

Творческие пути Ф. М. Достоевского и А. И. Солженицына связаны с историей России. Существенная часть «Дневника писателя» и циклов «Крохотки» посвящена теме исторической судьбы русского народа. Однако помимо тематической общности можно отметить общность жанровой формы данных публицистических работ. Оба автора пытались осмыслить ход российской истории в небольших эссе, рассчитанных на доверительный диалог с читателем и сосредоточенных на образе авторского «я» [Ступницкая 2012: 160].

Большинство исследователей обращают внимание на сходство судеб писателей и на параллели в их художественных произведениях, на одинаковые мотивы в творчестве. При этом не уделяется должное внимание анализу публицистики Достоевского и Солженицына. Эмпирической базой нашего исследования послужили именно публицистические тексты Достоевского (из «Дневника писателя») и циклы «Крохотки» Солженицына.

Среди исследователей до сих пор нет единого мнения по поводу жанровой природы «Крохоток». Некоторые считают их художественным произведением и называют «стихотворениями в прозе». Мы принимаем точку зрения авторов, относящих «Крохотки» к публицистике. Среди таких исследователей можно отметить О.С. Макарову, относящую циклы Солженицына к публицистическим миниатюрам со структурой, включающей в себя повествование о реальном событии и  заключение оценочно-философского характера [Макарова 2011]. В исторической перспективе эти жанровые особенности оказываются созвучны началу 60-х годов XIX века, когда в литературе и публицистике обозначилась активизация субъективно-оценочного начала. «Крохотки» Солженицына можно сравнивать с «Дневником писателя» Достоевского еще и потому, что жанровая природа последнего тоже пограничная: в него внедрены фрагменты художественного текста, также плавно перетекающие в публицистику.

Одно из основных условий эффективности публицистического текста – его опора на аргументацию. Предметом аргументации должна являться «позиция человека, ее аргументативная состоятельность» [Лисанюк 2015: 24]. Так, Достоевский и Солженицын обращаются к исторической аргументации, развивая идеи почвенничества.

Почвенничество – направление русской консервативной мысли, в котором за основу взята идея «почвы» как уникального единства природно-географической и культурной реальности. Именно почва формирует общественную психологию, национальный характер. Политическая деятельность сможет стать конструктивной тогда, когда будут поняты особенности этого характера.

Почвенников нельзя отождествлять со славянофилами. Анджей де Лазари предлагает расценивать их как «славянофильствующих» мыслителей. Однако их мировоззрение следует оценивать как «самостоятельную сис­тему познавательных, этических и эстетических ценностей» [Лазари 2004: 11]. Со славянофилами их объединяет стремление обнаружить в русском народе нравственную сущность национального характера. Почвенники отрицательно относились к революции, не принимали коренной социальной ломки. Консервативный характер их взглядов обусловлен выдвинутой ими идеей преемственности, необходимости руководствоваться в переломные моменты развития не заимствованными идеями, а вникать в собственный исторический опыт. Программа преобразований, была по-своему даже радикальна. В ней ставилась задача слияния образованных сословий с народной почвой, примирения «интеллигенции» с «народным началом».

Почвеннические идеи в «Дневнике писателя» и «Крохотках» рассматриваются по-разному, что обусловлено различными историческими периодами, в которых жили авторы. Рассмотрим специфику аргументации почвеннических взглядов, обратившись к публицистическим текстам авторов и выделив определенные линии сравнения для анализа.

Оба писателя соотносят себя с культурной элитой и стремятся обратиться к народным корням, почувствовать сопричастность к народу. Достоевский явно разграничивает понятия «народ» и «интеллигенция». Например, в эссе «О любви к народу. Необходимый контракт с народом» (1876) он признает себя частью интеллигенции и считает, что эти две группы общества должны влиять друг на друга, но не смешиваться. Достоевский не принимал мысли о полном растворении живой, творческой индивидуальности в крестьянской среде. Он, обратившись к истории русского народа, призывал интеллигенцию понимать и изучать народный быт и нравы, но не смешиваться с ними.

Такого разграничения русского общества на «народ» и «интеллигенцию» нет в публицистике Солженицына. Это обусловлено историческими причинами. После революции рухнула сословная система русского общества. Солженицын не признает истинной интеллигенцией выходцев с рабфаков, поэтому вместо условного деления людей на «интеллигенцию» и «народ» публицист в некоторых миниатюрах делит общество на тех, кто живет в больших городах, и на тех, кто остался в глубинке. Но в большинстве крохоток народ рассматривается в целом, собственное бытие автор осмысляет как часть бытия всего народа. Например, в крохотке «Позор», рассуждая о проблемах, мешающих развитию страны и говоря о русском народе, публицист употребляет местоимение «мы». Таким образом, если Достоевский проводит черту между собой как представителем интеллигенции и народом, то Солженицын с народом слит, является его частью.

Рассуждая о народе и «почве», формирующей национальный характер, оба публициста обратились к теме русской литературы и творчества. Достоевский в эссе «О любви к народу. Необходимый контракт с народом» (1876) утверждал, что писатели преклоняются перед народной правдой, но сами не являются выходцами из народа. Это также обусловлено историческими причинами. Народ в основном не был грамотным, поэтому зародиться в такой среде настоящему таланту было практически невозможно. Соприкосновение с «почвой», где формировался характер народа, дает творческой интеллигенции вдохновение и позволяет заимствовать у народа чистоту и незлобие. При этом сам народ не должен участвовать в творческой деятельности.

Об этом Достоевский рассуждает и в знаменитой речи о Пушкине, произнесенной в 1880 году и опубликованной в «Дневнике писателя». По его мнению, Пушкину удалось «соединиться задушевно и родственно с народом своим». При этом Пушкин сам не являлся выходцем из народной среды, но умел изучать многие народные черты, постигая их суть.

Солженицын пишет крохотку «На родине Есенина» уже в новых социальных условиях, когда большая часть русского общества была грамотной. Автор говорит о том, что гении рождаются именно в народной среде, поэтому творец не просто будет преклоняться перед народной правдой и черпать вдохновение из народной среды – он будет сам частью народа. В пример автор приводит появление в творческой среде «крестьянского поэта» Сергея Есенина. Итак, в понимании Достоевского представитель русской творческой интеллигенции имеет особую черту – постоянное мучительное сознание своей оторванности от почвы, трагическое мироощущение, происходящее из чувства отчуждения от народа. В творчестве Солженицына этот аспект отсутствует, ибо перестает быть актуальным в условиях нивелирования социальных границ и возникновения новой формации русского народа, рожденной революционными преобразованиями 1917 года.

Сближение интеллигенции с «народной средой», по мысли почвенников, должно происходить на фундаменте традиционных ценностей и православия. Оба автора, обратившись к истории страны, утверждают, что русский народ свято хранил веру. Достоевский в эссе «Сбивчивость и неточность спорных пунктов» (1876)считает, что народ часто обвиняют в совершенной отсталости от интеллигенции. Однако, по мнению публициста, в вопросах веры народ понимает гораздо больше культурной элиты.

Сравнивая «Дневник писателя» и «Крохотки» интересно отметить, что Достоевский прибегает к дидактике и пишет о том, что народ должен обратиться к вере, так как она дает людям духовные силы. Солженицын не утверждает в прямой форме необходимость веры в Бога, а показывает, каковы результаты неверия. Об этом автор рассуждает в крохотке «Путешествуя вдоль Оки», заявляя, что ключ умиротворяющего русского пейзажа всегда был в церквях. Публицист, доказывая эту идею, обращается к истории, подчеркивая, что, ранее, когда раздавался звон церковных колоколов, он напоминал, что нужно «покинуть мелкие земные дела, отдать мысли – вечности». Церковный звон «поднимал людей от того, чтоб опуститься на четыре ноги». Солженицын показывает темные начала в людях, разрушивших храмы и утративших традиционные ценности. Народ постепенно теряет самобытность, которая заключалась именно в вере. Итак, если Достоевский, рассуждая о вопросах веры, может прибегать к прямой дидактике и говорить о том, что всякий народ для того, чтобы существовать, должен обратиться к вере, то Солженицын эту же мысль доводит до читателей по-другому. Он показывает, что отказ от веры может привести народ к духовному опустошению.

И. Волгин утверждал, что Достоевский рассуждал не о действии, а «об образе действия» [Волгин 2011: 15]. Это же можно сказать о крохотках: не предлагая какого-то конкретного рецепта для решения проблем, авторы постоянно намекали на таковые «в высшем смысле». Почвенники не принимают коренной социальной ломки, считая, что начинать необходимо с внутреннего обновления человека, с совершенствования его души.

Почвеннические взгляды обоих авторов позволяют им сформулировать национальную идею. По мнению Достоевского, это «православное дело», то есть «жертва, потребность жертвы даже собою за братьев, и чувство добровольного долга заступиться за слабого…». В эссе «Примирительная мечта вне науки» (1877) Достоевский утверждает, что русская национальная идея связана с общечеловеческим единением. В эссе «Мы в  Европе лишь стрюцкие»(1877) заявлено, что для этого единения нужно прежде всего «перестать презирать народ свой». Достоевский считает, что многое из того, что презиралось в  простом русском народе – не тьма и глупость, а свет и ум. Ведь именно народ, а не интеллигенция воплощает в себе идею братства.

Солженицын, в отличие от Достоевского, четко не формулирует национальную идею, но она присутствует в крохотках. Ее также можно назвать делом веры, ведь человеку, который ни во что не верит, незачем беречь свою страну. Россия, по мнению Солженицына, поднимется с колен, когда народу будет возращена его вера. Так, в крохотке «Колокольня» публицист рассказывает о городе, затопленном большевиками. Полуразрушенная, затопленная, но все-таки живая колокольня – олицетворение всей России, погубленной большевистскими революциями. Солженицын, наследуя почвеннические взгляды Достоевского, пишет об обществе, которое утратило национальную идею, выдвинутую его предшественником, и призывает к тому, чтобы дело веры вновь было в центре внимания. Народная вера поможет российскому обществу справиться с духовным кризисом. И уцелевшая колокольня – надежда автора XX века на то, что «православным делом» можно сохранить страну.

Подводя итог, можно отметить, что оба автора обратились к малой жанровой форме. Работа в рамках почвеннического направления консервативной мысли обуславливает обращение авторов к исторической аргументации, так как вне исторического контекста невозможно сформулировать не только основные черты национального характера, но и саму национальную идею.

Итак, рассуждая о специфике почвеннических идей в публицистике Достоевского и Солженицына, можно отметить, что публицист XX века, наследуя идеи своего предшественника, переосмысляет их, адаптируя под современные ему социально-политические реалии. Оба автора соотносят себя с культурной элитой, но Достоевский проводит более четкую черту между собой как представителем интеллигенции и между народом.  Русская «почва» сильно влияет на зарождение творческого таланта в людях. Но для Достоевского, в отличие от Солженицына, представитель творческой интеллигенции постоянно ощущает свою оторванность от народных основ, он не является выходцем из народной среды, но стремится понимать и изучать народный быт. Для обоих авторов важен вопрос веры, она позволяет Достоевскому и Солженицыну сформулировать национальную идею.