Медиатизация сирийского конфликта: «The Washington Post» / Mediatization of the Syrian Conflict: The Washington Post

Новосельцева Анжела Сергеевна

Санкт-Петербургский государственный университет

Novoseltseva Angela 

Saint Petersburg State University

Медиатизация международных вооруженных конфликтов сегодня – неотъемлемая часть геополитики. Резонансным событием стал сирийский вооруженный конфликт – локальное гражданское противостояние, осложненное вовлечением в него международных организаций, мировых держав, военно-политических и экстремистских группировок.

The mediatization of international armed conflicts today is an integral part of geopolitics. The resonant event was the Syrian conflict – a local civil confrontation complicated by the involvement of international organizations, world powers, military-
political and extremist groups.
  1. Доценко, Е. Л. Психология манипуляции: феномены, механизмы и защита. / Е. Л. Доценко. – М.: ЧеРо, Издательство МГУ, 1997 – 344 с.
  2. Иссерс О.С. Коммуникативные стратегии и тактики русской речи. – 3-е изд., стереотип. – М.: УРСС, 2003. – 284 с.
  3. Кара-Мурза, С. Г. Манипуляция сознанием / С. Г. Кара-Мурза. – М.: Алгоритм, 2000. – 685 c.
  4. Кашкин, В.Б. Введение в теорию коммуникации: учеб. пособие / В. Б. Кашкин. – М.: ФЛИНТА: Наука, 2016. – 224 с.
  5. Холл Л. М. Как оказывать влияние на людей: как управлять сознанием / Л. М. Холл. – М.: ACT: Астрель, 2005. – 509 с.
  6. Cole. R. Encyclopedia of Propaganda. N.Y.M.E / R. Cole. – N.Y.: Sharpe, 1998. – 230 p.
  7. Никонов С.Б., Бекуров Р.В. Политические процессы трансформации реальной политики / European Social Science Journal. 2012. № 11-2 (27). С. 284-288.
  8. Labush N.S., Nikonov S.B., Puiy A.S., Georgieva E.S., Bekurov R.V. War and armed conflict in the information space / International Review of Management and Marketing. 2015. Т. 5. С. 30-35.
  9. Danilova I.S., Puiy A.S., Nikonov S.B., Bekurov R.V., Litvinenko A.A. Problems of ethno-social representation in media: review of theoretical approach in XX-XXI century / International Review of Management and Marketing. 2015. Т. 5. С. 148-153.
  1. Docenko, E. L. Psihologiya manipulyacii: fenomeny, mekhanizmy i zashchita. / E. L. Docenko. – M.: CheRo, Izdatel’stvo MGU, 1997 – 344 s.
  2. Issers O.S. Kommunikativnye strategii i taktiki russkoj rechi. – 3-e izd., stereotip. – M.: URSS, 2003. – 284 s.
  3. Kara-Murza, S. G. Manipulyaciya soznaniem / S. G. Kara-Murza. – M.: Algoritm, 2000. – 685 c.
  4. Kashkin, V.B. Vvedenie v teoriyu kommunikacii: ucheb. posobie / V. B. Kashkin. – M.: FLINTA: Nauka, 2016. – 224 s.
  5. Holl L. M. Kak okazyvat’ vliyanie na lyudej: kak upravlyat’ soznaniem / L. M. Holl. – M.: ACT: Astrel’, 2005. – 509 s.
  6. R. Encyclopedia of Propaganda. N.Y.M.E / R. Cole. – N.Y.: Sharpe, 1998. – 230 p.
  7. Nikonov S.B., Bekurov R.V. Politicheskie processy transformacii real’noj politiki / European Social Science Journal. 2012. № 11-2 (27). S. 284-288.
  8. Labush N.S., Nikonov S.B., Puiy A.S., Georgieva E.S., Bekurov R.V. War and armed conflict in the information space / International Review of Management and Marketing. 2015. T. 5. S. 30-35.
  9. Danilova I.S., Puiy A.S., Nikonov S.B., Bekurov R.V., Litvinenko A.A. Problems of ethno-social representation in media: review of theoretical approach in XX-XXI century / International Review of Management and Marketing. 2015. T. 5. S. 148-153.

Медиатизация,геополитика, СМИ США, Сирия,гражданское общество,вооруженный конфликт.

mediatization, geopolitics, US media,Syria, civilsociety

Новосельцева А. С. Медиатизация сирийского конфликта: «The Washington Post» // Век информации (серийное издание), 2019 Т.2 №1(2) январь 2018. https://doi.org/10.33941/age-info.com21(2)201810

Novoseltseva A. S. Mediatization of the Syrian conflict: case of «The Washington Post» // INFORMATION AGE (online media), 2018 vol .2 no1(2).  https://doi.org/10.33941/age-info.com21(2)201810

Медиатизация международных вооруженных конфликтов сегодня – неотъемлемая часть геополитики. Резонансным событием стал сирийский вооруженный конфликт – локальное гражданское противостояние, осложненное вовлечением в него международных организаций, мировых держав, военно-политических и экстремистских группировок.

Сирийский конфликт – сложное и многосоставное политическое явление, с 2011 года Сирия является «яблоком раздора» для множества заинтересованных сторон. Это конфликт интересов как внутри страны (суннитов, шиитов, этнических курдов, отрядов оппозиции и сирийского правительства), так и вне её. Среди внешних участников сирийского конфликта – исламистские террористические группы и антитеррористические коалиции во главе с США и Россией. В составе американской коалиции оказались Бахрейн, Иордания, Катар, Саудовская Аравии и ОАЭ. В числе российских союзников – правительства Сирии, Ирана и Ирака, позже к ним примкнула Турция.

Мотивы участия в сирийском конфликте каждой стороны обусловлены экономическими, политическими,  геополитическими, идеологическими, религиозными и социальными и другими причинами. Многоуровневый конфликт интересов в определенных международных процессах часто влияет на объективность и полноценность освещения их в прессе. Среди причин – противоречивая и неполная информация, исходящая из журналистских источников (представителей антитеррористических коалиций, международных организаций и очевидцев).

Для создания адекватной информационной картины журналистам необходимо иметь четкое понимание предпосылок конфликта, интересов каждой стороны, анализировать разнородную информацию, поступающую от всех участников. Тем не менее, прессе присуще стремление упрощать и схематизировать происходящее, объясняя многообразное политическое явление через бинарные оппозиции. Такой подход сложно назвать справедливым по отношению к читателю. Тенденциозное освещение таких значимых международных событий, как сирийский конфликт, деформирует картину мира в сознании аудитории, а это делает невыполнимыми цели журналистики – гармонизировать отношения между народами и государствами, разрушать социальные и культурные стереотипы.

В исследовании мы рассмотрим, каким образом сирийский конфликт освещается в газете The Washington Post, входящей в элиту политической американской журналистики. Мы выявим коммуникативные стратегии газеты The Washington Post, которые она использовала при освещении сирийского конфликта, способы их реализации, а также определим корреляцию стратегий с информационной политикой издания.

Существует множество определений коммуникационных стратегий. В качестве рабочего возьмем определение В. Б. Кашкина. «Коммуникативные стратегии – это часть коммуникативного поведения или коммуникативного взаимодействия, в которой серия различных вербальных и невербальных средств используется для достижения определенной коммуникативной цели» (Кашкин В.Б., 2016, С. 57). Одним из средств реализации целей коммуникативных стратегий является манипуляция сознанием. В своей работе мы использовали определение С. Г. Кары-Мурзы: «манипуляция – программирование мнений и устремлений масс, их настроений и даже психического состояния с целью обеспечить такое их поведение, которое нужно тем, кто владеет средствами манипуляции» (Кара-Мурза С.Г., 2000, С. 16).

Мы проанализировали материалы, опубликованные The Washington Post с 24 ноября по 15 декабря 2017 года. Объявление о разгроме ИГИЛ (Запрещена на территории РФ) в Сирии, официальные реакции лидеров мировых держав – именно этим интересен для исследования данный временной отрезок.

Выводы о коммуникативных стратегиях газеты нам позволит сделать анализ оценочного уровня информации в журналистских текстах и использованных приемов манипуляции. Так, в ходе работы мы ответили на несколько вопросов. Как журналисты The Washington Post оценивают итоги военной кампании в Сирии? Успехи какой антитеррористической коалиции кажутся им более значимыми? Звучит ли критика в адрес Вашингтона, Москвы и Дамаска? Какое внимание уделяется аспекту гражданской войны?

За три недели на сайте газеты появилось 1245 материалов, из которых 48 были посвящены сирийскому конфликту. Отметим разнообразие жанров – 18 публикаций представляли собой информационные заметки, посвященные  отчетам ООН о гуманитарном положении некоторых сирийских районов, о числе погибших мирных жителей и ходе переговоров по Сирии в Женеве. Практически каждый день на сайте газеты появлялся дайджест мировых событий, в котором присутствовала срочная информация из Сирии. Также обнаружены 12 информационных корреспонденций.

Все это  свидетельствует о наличии информирующей коммуникативной стратегии издания, в ходе которой журналисты формируют для читателя «повестку дня». Стратегия реализуется посредством коммуникативных тактик информирования и акцентирования внимания. Необходимо отметить, что при формировании информационной картины использовались технологии фрейминга – журналисты отбирали и повторяли определенные факты, наиболее полно отвечающие общей позиции издания.  Так, среди наиболее широко освещаемых событий – объявление о разгроме ИГИЛ (Запрещена на территории РФ), теракт на Синае, мирные переговоры по Сирии в Женеве, поездка Владимира Путина на авиабазу Хмеймим, бедственное положение населения в пригороде Дамаска Восточной Гуте, прекращение поставок американского  вооружения отрядам сирийских курдов.

В рамках технологии медиафрейминга, которая отчасти является признаком манипулятивной коммуникативной стратегии, важен прием повторения определенных утверждений. Во всех материалах повторяются следующие тезисы. США теряет главенствующую роль в Сирии. Россия приобретает огромное влияние на Ближнем Востоке после успешной кампании в Сирии. Об этом свидетельствует сближение с Саудовской Аравией,  потеплевшие отношения с Турцией, сотрудничество с Ираном и Египтом. ИГИЛ (Запрещена на территории РФ) разгромлен, но терроризм не побежден, стоит ждать новых терактов. Пора вспомнить о гражданской войне в Сирии: Башар Асад – кровавый диктатор, чудом оставшийся у власти.

Наличие 14 аналитических статей говорит о стремлении редакции всесторонне осветить сирийский конфликт, привлекая экспертов, политиков и рядовых граждан. Здесь мы видим присутствие конвенциональной стратегии – внутри своих текстов журналисты пытаются наладить диалог разных сторон. Также нельзя не признать наличие формирующей, исследовательской и прогнозирующей стратегий, реализованных через коммуникативные тактики комментирования, разъяснения, критики, аргументирования и оценивания. В этих текстах авторы апеллируют к рациональной сфере читателя.

Героями четырех материалов, представляющих собой очерки с элементами интервью, стали сирийский журналист, жена боевика ИГИЛ (Запрещена на территории РФ), повар-беженец, открывший свой бизнес в принявшей его стране и бывший заключенный, чудом выбравшийся из «тюрем Асада».  Наличие материалов  в таких жанрах свидетельствует о том, что The Washington Post пытается подавать информацию о Сирии глазами обычных людей, очевидцев, рассказывать живые истории.  Также это говорит о наличии регулятивной, модальной, воздействующей и конфликтной коммуникативной стратегии издания, реализованной посредством тактик иллюстрирования, призыва, обвинения, дискредитации и солидаризации.

Мысль о бесчеловечности и нежизнеспособности режима Асада утверждается через истории выходцев из разных слоев сирийского общества,  одинаково пострадавших от политических репрессий. Необходимо отметить, что данные тексты апеллируют, прежде всего, к эмоциональной сфере читателя. О наличии манипулятивной коммуникативной стратегии говорит тенденция к построению устойчивого мифа о кровавом режиме Асада, сверхгенерализации единичных случаев арестов, а также демонизации личности сирийского лидера.

В нашей выборке оказались две редакторские колонки, в одной из которых редакция The Washington Post отчетливо демонстрирует свою позицию по поводу дружеских отношений России и Сирии («A hug that says volumes about the situation in Syria» от 28.11.17). Материал построен вокруг фотографии, изображающей приветственные объятия Владимира Путина и Башара Асада в Сочи. Текст характеризуется ярким авторским стилем, наличием экспрессивной лексики, а также потоком дестабилизующей информации в адрес сирийского лидера – тирана, который «довел Сирию до разрухи». Автор эмоционально автор критикует правительство Асада, используя приемы персонализации и демонизации: «blood-drenched Syrian dictator». Колонка подчинена воздействующей и манипулятивной коммуникативной стратегии, реализованной посредством тактик самопрезентации, призыва, обвинения, дискредитации и критики.

Среди материалов нам встретилось письмо читателя, который с осуждением пишет об американском «насаждении демократии» в Сирии, а также о продолжении бездарной политики Б. Обамы на Ближнем Востоке («Obama’s fingerprints in Syria» от 1.12.17). Читатель утверждает, что непродуманная поддержка  США арабской весны закончилась множеством смертей и волной беженцев. «Поддержка дружелюбных диктаторов влечет за собой гораздо меньше человеческих страданий, чем попытки установить демократический режим в стране, который может быть даже хуже». Наличие такого текста говорит о том, что журналисты The Washington Post пытаются представить на страницах своего издания различные мнения, в том числе и те, что не совпадают с мнением редакции.

Перейдем к оценочному уровню информации в конкретных медиатекстах. В материалах встречается жесткая критика Вашингтона. В публикации «Trump tells Turkish president U.S. will stop arming Kurds in Syria» от 24.11.17 осуждается решение президента прекратить военную поддержку отрядов курдской самообороны. В двух материалах говорится о том, что в ходе авиаударов американской антитеррористической коалиции погибло более 800 мирных граждан. В другой публикации пишут о том, как американское оружие попало в руки террористов. «Этот эпизод показывает, как быстро американское оружие может быть обращено против союзников», — с горечью пишет журналист в публикации «ISIS stole U.S.-supplied rockets weeks after they arrived in Syria» от 14.12.17.

Действия Москвы журналистами The Washington Post расцениваются неоднозначно. С одной стороны, в 8 материалах говорят об успешном завершении сирийской кампании, об усилении позиций России на международной арене, о мощной и хорошо оснащенной армии. Много пишут об укреплении авторитета страны на Ближнем Востоке, «который достиг того уровня, о котором не мог мечтать даже Советский Союз» («A confident and upbeat Putin goes on Mideast ‘victory’ tour» от 11.12.17). С другой стороны, журналисты делают акцент на том, что победа над террористами – не единственная цель Кремля. Среди мотивов называют коммерческие интересы: России нужен Башар Асад, который не позволит Катару провести через Сирию газопровод, конечная цель которого – Южная и Центральная Европа.

В двух материалах упоминается о «группе Вагнера», состоящей из тысяч частных российских контрактников, секретно служащих в Сирии. Журналисты утверждают, что они останутся там после вывода ВКС России, «чтобы охранять нефтепромысловые районы». Утверждается, что российское правительство замалчивает число погибших контрактников («Thousands of Russian private contractors fighting in Syria» от 12.12.17).

Большинство публикаций The Washington Post подчинены цели напомнить аудитории о бесчеловечности режима Асада. Для укоренения этой мысли журналисты большое внимание уделяют количеству жертв среди мирных жителей и общей гуманитарной ситуации в Сирии. При этом они  используют манипулятивные приемы катастрофизации и повторения. Так,  в 10 материалах описывается положение людей в Восточной Гуте, которым правительство объявило продуктовую блокаду. Отношения сирийского правительства и оппозиции описываются через картинку гуманитарной катастрофы («Hunger at Damascus’ door as Syrian government blocks aid» от 14.12.17). Журналисты строят миф о несвободной, слабой и разрушенной Сирии.

В материалах фигурирует манипулятивный прием упрощения – так, статья «Why moderate Muslims come to support extremist groups» от 29.11.17 посвящена причинам вступления сирийцев в ИГИЛ (Запрещена на территории РФ). По мнению автора, в ситуации гражданской войны люди настолько хотят реформ в стране, что им все равно, кто их будет проводить – террористы или кто-то еще. Это утверждение выглядит парадоксальным – автор  представляет сложный многоаспектный политический процесс в Сирии черно-белой биполярной картинкой, упрощая его и загоняя в бинарные схемы, в которых террористическая идеология оказывается меньшим злом, чем режим Асада. Здесь также можно говорить о наличии манипулятивных приемов персонализации – несовершенство политического режима объясняется исключительно через демоническую личность сирийского лидера, а также катастрофизации – очевидна несостоятельность параллели между режимом Асада и режимом ИГИЛ (Запрещена на территории РФ).

Можно заключить, что газета The Washington Post при освещении сирийского конфликта использовала различные коммуникативные стратегии, в зависимости от жанра текста и представленной в нем идеи. Однако правомерно говорить о том, что частотной является модальная коммуникативная стратегия, так как практически во всех текстах  редакция эксплицитно демонстрирует свое отношение к событиям в Сирии.

Доминирующая стратегия издания – конвенциональная, так как присутствует плюрализм мнений, сверхцель – наладить диалог и прийти к консенсусу. На страницах издания представлены различные мнения в отношении политики Вашингтона, Москвы и Дамаска – от одобрительных до критических. Наличие плотной критики в адрес правительства США доказывает общую либеральную направленность издания.

В то же время, мы видим очевидные признаки манипулятивной стратегии – высказываясь по определенным вопросам, журналисты использовали многочисленные манипулятивные приемы, например, при формировании однозначно негативного отношения к режиму Башара Асада. Информационную политику The Washington Post в отношении сирийского конфликта можно охарактеризовать как недовольство непоследовательными действиями Пентагона. Общая идея – США необходимо избавляться от Башара Асада и отвоевывать у России авторитет, который она обрела на Ближнем Востоке.